.

валить, – уверенно сказал Ален, – у меня чувство, что добг’ом это дело не кончится.

      – Оно уже не кончилось добром, – пробормотала Октавия.

      – Оно не кончится добг’ом для нас, – уточнил моряк, нервно оглядывая непривычно пустой зал таверны.

      Сейчас пятеро иноземцев были единственными ее посетителями. Заказав эля, к которому в итоге никто не притронулся, они просидели в абсолютной тишине долгие полчаса. В течение этого времени тифлингша пыталась найти хоть какое-то уместное начало для разговора, чтобы обсудить увиденное, но шок и невозможность осознать произошедшее не позволяли ей подобрать правильные слова.

      – В обязанности стражи, несомненно, будет входить допрос всех свидетелей, – промолвил Хэнк, – мы должны идти навстречу местным представителям закона и рассказать все, что нам известно. Желательно сходить к ним самим в первых рядах.

      – На всяких г’ечных суденышках пг’авильно говог’ят – не зная бг’оду, не суйся в воду.

      Август сделал пару быстрых круговых жестов по направлению от себя, завершив фразу проведением большого пальца по шее.

      – Что он сказал? – спросил Ален у Иоахима.

      Волшебник ответил не сразу.

      – «Инициатива наказуема», – тихо сказал он, продолжая рассматривать выжженное пятно на столе.

      – Сэг» Бивег’бг’ук дело говог’ит! – воскликнул Ален. Покосившись на одобрительно кивающего Августа, он поправился: – Показывает.

      Все пятеро вновь ушли в свои мысли, так и не определившись с дальнейшими планами и не желая быть инициаторами каких-либо действий. Октавия все же пригубила немного мерзкого по вкусу эля, наблюдая, как обе разносчицы испуганно переговариваются с тавернщиком за барной стойкой – очевидно, обсуждая события в беседке.

      – Это не они, – внезапно выпалил Иоахим.

      Хэнк, также рассеянно наблюдавший за неслышимым разговором разносчиц, переспросил волшебника, о чем тот говорит.

      – Это не они, – повторил тот, – это не Крастоф и Русал.

      Его соседи по столу недоуменно воззрились на него, будто внезапно увидели перед собой сумасшедшего. Октавия переглянулась с Аленом, опасливо пожавшим плечами. Хэнк тяжело вздохнул:

      – Господин Иоахим, разумеется, в косвенном плане виноваты не они. Можно обвинять в случившемся местную атмосферу ненависти между эльфами и людьми, однако снимать ответственность с тех, кто непосредственно держал арбалет… – в голосе полуорка слышался намек на жалость и понимание эмоционального состояния арканиста, однако Иоахим вздернул голову и с некой ожесточенностью прервал Хэнка.

      – Это не они, – с очевидным упрямством отчеканил Зальц, – я увидел на них магию школы Очарования. Их кто-то заставил убить послов.

      Пораженным собеседникам волшебника нечего было сказать, и тот добавил с мрачным торжеством:

      – Тьма была определенно магической, потому