Подружка бога. Екатерина Голубева

не пустил. Оставил мне маленькую щель, чтоб послушать и захлопнуть, когда запахнет обманом. Напрасно старался. Я знала, что слышу правду. Знала не головой, а ключицами, плечами и даже приятной щекоткой в дёснах. Я вам так скажу – в вопросах души уж лучше советоваться с дёснами, чем с мозгом. Больше пользы будет.

      Я с самого начала поняла, откуда взялся бог в моей хронике. Мы и раньше общались, но обычно – я говорила, а он слушал. Я понятия не имела, что бывает наоборот.

      Я думала – вот сейчас закончим чтение, и я расскажу шаманке про бога. Своего бога, с которым я дружила с детства, которого я любила, с которым торговалась за каждое своё желание и никогда не выполняла условий торга. Про бога, с которым мы давно потеряли связь.

      Но я ничего не рассказала – сил не осталось. Было чувство, что я час плавала в бассейне без остановки, и теперь болят все мышцы.

      Было чувство, что я не спала двое суток, но одновременно вышла с тайского массажа. Я сложила пополам пять исписанных листков, сунула в карман, и мы с Юлей молча пялились в тёмное окно, пока кофейня не закрылась.

      – Юль, как выглядит бог?

      – Как песня скорпионс – стилл ловинг ю.

      – А бог любит капучино?

      – Вне всяких сомнений!

      Доверие

      15 августа, 2021 год

      Я проснулась от того, что в моём носу торчит нос кота. Испугалась до полусмерти, ведь у меня нет кота.

      Я лежала на кровати в джинсах, футболке и серебряном дождевике. Разблокировала телефон и увидела открытое яндекс. такси. Видимо, вчера я покормила кота сестры и хотела поехать домой спать, но сил не хватило. Окна закрыты, свет включен, душно, от меня пахнет мокрой псиной – потому что я уснула в сырой от дождя одежде. Кот орёт, просит дать пожрать и помыть лоток. Прыгает мне на шею и стекает вниз, как будто я ему аквапарк. И ещё царапается. Не кот, а жидкость для снятия скальпа.

      Моя сестра Оля уехала на неделю в Сочи, и жидкость осталась на моём попечении. Припоминаю, что вчера я ввалилась в Ольгину квартиру из последних сил, схватила кота и объясняла ему что-то про гордость, пока он не сбежал. Глупо. Кот наверняка знает о гордости и личных границах намного больше меня. Я затолкала свои вещи в здоровенный пакет вайлдберис и надела что-то чистое из Ольгиного шкафа.

      Сестра старше на пять лет, но мы очень похожи – тощие, с длинными руками и лохматыми волосами цвета сухой огородной земли. Раньше за взятую у сестры рубашку я получала по уху. Приходилось жаловаться маме. Не потому что я считала себя правой, а потому что нельзя физически увечить за кусок ткани – таков был мой политический манифест. Тогда мама давала Ольге по уху за агрессивность. А Ольга снова мне – за манифестацию. Счёт всегда был 2:1 в пользу сестры, но я не переставала страдать за политические убеждения.

      Пять листков с божьими комментариями я положила в задний карман джинс и пошла пешком домой с улицы Фабричной на Антонова. Я не знаю лучшего способа прочистить голову, чем ходить пешком.

      В шесть