Распеленать память. И. Н. Зорина

уступила», – с горечью призналась она спустя многие годы. Ну а потом, как водится, и дети пошли.

      Но тогда, в 1944-м, она, молодая и насмерть запуганная, во всем подчинялась мужу. Анцанс в пограничной деревне Ислице сумел охмурить какую-то бабу из сельсовета, задурил ее, – у него, мол, во время бомбежки в доме сгорели все документы, в том числе и паспорт. И получил новый. Так он стал поляком Станиславом Викторовичем Закшевским, изменив для верности и дату рождения с 1903 на 1902 год. Лучия Ранцанс тоже стала Закшевской. И дети их, появившиеся уже после войны, – Юрис (родился в 1946) и Ольгерт (1948) – долгие годы носили фамилию Закшевские. Юрис – до своей ранней смерти в 1990 году (похоронен в Елгаве), а Ольгерт поменял эту фамилию на настоящую фамилию отца уже после его смерти.

      Если бы Илия Анцанс-Закшевский попал в плен к западным союзникам, он был бы среди 30 тысяч латышских солдат и офицеров, сдавшихся после капитуляции Германии, и получил бы разрешение на эмиграцию в Великобританию, США и другие страны Запада, так как руководителям Латышского легиона удалось убедить союзников, что латышские легионеры должны рассматриваться как граждане независимой Латвии, незаконно призванные на военную службу.

      Но Илия с Люсей застряли в Латгалии. Пришла Красная армия. И Илии пришлось всю оставшуюся жизнь как бывшему айзсаргу и легионеру прятаться от советских властей под чужим именем и работать в глухих лесных хозяйствах.

      Он старался ни с кем не общаться. Всю оставшуюся жизнь боялся, что его узнают. Он даже не решился купить машину, хотя была такая возможность и для него, шофера, был бы постоянный заработок. Но остановил страх, что при оформлении документов в милиции докопаются до его настоящего имени. Из-за того же страха перед властями он не поехал на похороны отца в Резекне, а потом и матери после окончания войны, серьезно опасаясь, что там его опознают. Оказалось, по рассказам Ольгерта, там его действительно ждали сотрудники НКВД.

      Шли годы. В 1957 году семья перебралась из затерянного лесничества, где родились оба сына, в Елгавский район. Детям нужна была нормальная школа. Люся работала на ферме недалеко от Огре. Но отец остался работать в лесничестве. Он, стараясь по-прежнему поменьше общаться с людьми, шоферил на дальних рейсах.

      И все-таки в 1967-м КГБ его нашел.

      Вызовом в комитет Илия был очень напуган. Его долго держали в каком-то подвальном помещении, допрашивали. За давностью лет его офицерство в организации айзсаргов уже не ставилось в вину. А доказать участие вызванного на допрос Анцанса в латышской вспомогательной полиции и его участие в нацистских преступлениях не удалось. Так что отпустили его на все четыре стороны. Но пережить страх и отчаяние, охватившие его в тот год, он не смог и быстро умер от стремительно уничтожившего его рака крови.

      После смерти мужа Люся осмелилась переехать в городок Огре и поступить швеей на трикотажную фабрику. Работала хорошо, портрет ее часто висел на доске почета, но страх ее никогда не оставлял. И никаких критических высказываний