Анима: Золотой стриж. Серебряный ястреб. Медная чайка. Екатерина Соболь

Нилу показалось, что лесовик говорил как раз о ней, но он тут же отогнал эту мысль – вряд ли о нем когда-нибудь думали лисы.

      Одеяло приятно грело, колени больше не мерзли. Ночной лес повеселел, и золотой свет костра смягчал его хмурые контуры. Все это казалось совершенно реальным, и все же Нила не покидало ускользающее, сонное чувство, что шевельнешься – и все исчезнет. Он осторожно, затаив дыхание, пошарил за пазухой. Может, все-таки не сон – береста, которую он сунул под рубашку, была на месте.

      – Ты знал? – спросил он, протянув ее лесовику.

      – Конечно. – Лесовик рассмеялся, будто изображение на бересте – не катастрофа, а совсем неплохая новость. Его внимательные глаза поблескивали в темноте. – Это очень легко было понять.

      Нил молча воззрился на него, сжимая второй рукой кружку. Он так промерз, что даже удивиться как следует не мог.

      – Она ведь тебе, болвану, говорила: слушай свою магию, сердце и чутье – этого достаточно, – внятно, доходчиво сказал лесовик. Лиса махнула хвостом. – Анима всегда знает, что делать. Но чувствовать – не значит не думать. Запомни, пригодится.

      – Не пригодится, – сдавленно проговорил Нил. – У меня больше ничего нет.

      – А ты проверял? – с забавной серьезностью спросил лесовик.

      Нил выдавил смешок.

      – Знаешь, я бы заметил, если бы у меня была магия.

      – А ты уверен? – Лесовик посмотрел на него так, будто сильно сомневается, стоит ли вообще тратить слова на такого тугодума. – Ты ведь не умер. И не отдавал аниму. Что в словах «анима и есть жизнь» не дошло до тебя с первого раза?

      Лесовик выпустил лису, и та чем-то зашуршала, завозилась в темноте.

      – Я думал, на захваченных землях волшебство умирает, – пробормотал Нил.

      Сердце у него колотилось все быстрее и быстрее, часто и громко.

      – Тогда откуда же оно взялось у тебя там, где доступ к земле был отрезан всей теневой магией, какая есть? А? – Лесовик приподнял брови. – Волшебство никогда не умирает. Подавлено – да, выросло в цене – еще как, надо из кожи вон лезть, чтоб получить то, что раньше давалось почти даром. Но немного волшебства для живых всегда найдется. Странно напоминать об этом единственному, кто смог накопить прорву золотой магии, будучи в самом ужасном месте, какое только можно представить.

      – Не так уж там и плохо, – пробормотал Нил, даже немного обидевшись за родное Селение.

      Лесовик фыркнул и потыкал палкой в огонь. Искры с треском взвились вверх.

      – Вот именно. Мир такой, каким ты его видишь. Так анима и работает: сияешь ты сам, а то, что вокруг, просто отражает твой свет. Ладно. – Он хлопнул себя по коленям. – К делу. Давай, малыш. Где там твоя магия?

      Нил шевельнул пальцами, мягко прижал подушечки к ладони – и ничего не почувствовал. Они были холодные, задубевшие и будто чужие. Определенно никакой магии.

      – Почему ты помогаешь? – спросил он, чтобы отвлечься. – Я ведь… проиграл.

      – Ну, люди проигрывают, так бывает. Невозможно выигрывать всегда. Анима не иссыхает