Анима: Золотой стриж. Серебряный ястреб. Медная чайка. Екатерина Соболь

край, и заберут его себе. Превратят землю света в землю Тени, ясно? Жители больше не смогут им сопротивляться, существа и места-помощники исчезнут, единственный оплот золотой магии падет.

      Нил сглотнул. Не настолько он был тупой, чтобы не догадаться, куда движется разговор.

      – Я должен пойти туда и отдать земле самое дорогое. Аниму. Тогда силы к ней вернутся.

      Красавица одобрительно кивнула и сжала оба его запястья.

      – Никто не рождается волшебником. Магию можно соткать только из самого себя, из своего сердца, а ты сохранил надежду и радость в самые темные времена. Если найдешь место силы и коснешься его, оно снова засияет в полную силу. Ты сохранишь последнюю землю доброй магии. Но будь осторожен: Ястребы ненавидят таких, как ты. Они постараются убить тебя или сделают кое-что гораздо хуже, а твои силы не бесконечны.

      Вся эта речь слилась для Нила в приятный гул, потому что она продолжала держать его за руки, и от этого он чувствовал себя так, словно покачивается на волнах. Даже просиял от счастья. В буквальном смысле: уровень освещения в тесной клетушке резко скакнул.

      – Ты все понял? – с нажимом спросила она, и меньше всего Нилу хотелось отвечать: «Нет, я болван и все прослушал».

      – Э… Да. – Он прокашлялся. – Ты же мне поможешь?

      – Справишься без меня. Не стоит недооценивать силу армии, состоящей из одного солдата. – Она улыбнулась так широко, что он увидел ее зубы: ровные, белые как мел. – Удачи, золотой стриж.

      – Стой, – очнулся Нил. – А как я найду место силы?

      Она пожала плечами:

      – Слушай свою магию, сердце и чутье, этого достаточно. Анима всегда знает, что делать.

      – Хочешь, чтобы я пошел, сам не зная куда?

      – Именно.

      – Но это… – Ему вспомнилось любимое словечко Кадета, которое тот вворачивал всякий раз, когда Нил вел себя не по правилам. – Это же нелогично!

      Она закатила глаза:

      – У золотых народов холодная логика никогда не считалась добродетелью.

      Это было полной противоположностью убеждениям Ястребов, и Нил почувствовал, что у него сейчас сломается что-то в голове. Не то чтобы он был большим поклонником ястребиной логики, но он учился существовать в ней, сколько себя помнил, а теперь ему советовали выбросить ее, наподдав ногой.

      – Просто будь собой, это почетная роль, – прибавила она чуть мягче. – Сегодня ты поступил так, как велело сердце, и это были крайне неразумные поступки. Продолжай в том же духе. Это и значит быть живым.

      Нил прерывисто вздохнул и наскреб в себе мужества задать главный вопрос:

      – Могу я кое-что попросить? В награду?

      Он ожидал чего-то вроде «Паршивец, спасение золотой магии – уже награда, заткнись и отправляйся», но она внимательно глянула на него:

      – Конечно. Чего ты хочешь?

      Ну, тут все просто. По-настоящему он жаждал только одного, невыполнимого.

      – Снова увидеть маму. И все исправить.

      – Хорошо, – легко согласилась