Медовые перчинки. Юрий Семёнов

а проще говоря, бардак – обычное явление в маркетинговом режиме многих государственных и частных структур. Поэтому сюжет нижеприведённого рассказа не выцарапывался из головы, а напрашивался и ложился на бумагу сам собой. Стоило только заглянуть в замочную скважину одного из таких очагов хамства и глупости и почувствовать его злокачественную опухоль на своей шкуре.

Часть 1

      Город со всем его содержимым – людьми, домашним и уличным зверьём – стонал от жары. Каждый божий день заря на востоке взрывалась ярким солнцем, а ближе к обеду зной царил повсюду, кроме холодильника и помещения с перегретым от бесперебойной работы кондиционером. Природа южного мегаполиса творила свои чудеса и только ночью лёгкой прохладой дышала в настежь распахнутые окна домов.

      Но воздух, к сожалению, не чувствуется до тех пор, пока его не испортят. И вот оно – на тебе, наслаждайтесь.

      Глазное отделение многопрофильной клиники «Жанна» с раннего утра было до предела забито плохо видящим людом. Оговоримся сразу, что коммерческая направленность этого субъекта здравоохранения сквозила во всём, а главное – в заоблачных ценах на предоставляемые услуги. Причём каждый здравомыслящий человек с самого начала понимал, что в её недрах по-настоящему работали всего один, максимум два специалиста, на которых держалась вся дневная выручка предприятия, а кормилась – порой очень жирно – целая бригада нахлебников: от директора до самых низов.

      Убитые горем пациенты, а это в основном бабушки и дедушки, то есть пенсионеры, воспринимали дары такого сервиса при чинах с чувством глубокой благодарности и улыбкой на лице, а за стенами клиники – проклятиями и слезами и подсчитывали убытки в дырявых карманах. Но ситуация для них казалась патовой, потому что в других клиниках города порядка с этим было и того меньше.

Часть 2

      Иван и Марья имели серьёзные патологии зрения. Ещё в детстве Иван потерял один глаз, вставил протез и проходил с ним всю жизнь. Естественно, нагрузка на второй глаз не прошла бесследно – у него развилась катаракта. Марья под старость лет заработала глаукому и тоже нуждалась в медикаментозной терапии.

      – Позвольте, сейчас моя очередь.

      С этими словами Марья попыталась втиснуться в толпу больных, уже не один час охранявших дверь служебного кабинета офтальмолога.

      – Вот мой талон. Номер 78. Смотрите.

      Она развернула бумажку и стала размахивать ею, чтобы доказать свою правоту. В толпе послышались недружелюбные возгласы:

      – Куда ж вы прёте? Здесь живая очередь. А талон засуньте себе подальше.

      – Как так? Мне же только вчера его выдали на ресепшене.

      – Вот вчера и надо было приходить, а сегодня живая очередь. Занимайте снова, пока не поздно.

      – Подождите, но это же неправильно. Так нельзя.

      Марья ещё раз попыталась с боем вклиниться в плотное кольцо бабушек и дедушек, насмерть державших оборону. Сзади её с рёвом «Давай, жми!» подталкивал одноглазый Иван, ноги которого уже косились от долгого ожидания конца мучений. Но силы были явно не равны,