Пилюля на палочке. Записки высокой девочки. Алла Озорнина

почерк Иры Ильиной – это чудо!

      И она ласково улыбнулась Ирке.

      «Чудо, – подумала я, садясь за парту, – просто Ирка родилась с таким почерком – вот тебе и чудо!»

      Улитка, сидящая в гнезде

      Расстраиваться из-за того, что Изольда Романовна назвала мой почерк каракулями, я не стала. Ещё чего не хватало! А вот дурацкая реплика Стрельцова-Удальцова про «ужас, летящий в ночи» вывела меня из себя. Так же как и то, что в пример опять поставили Ирку Ильину! Везде эта Ирка! Не много ли для одного человека: и красавица, и умница, и почерк у неё самый-самый…

      – Итак, последнее сочинение показало, что все вы неплохо разбираетесь в теме, – продолжала Изольда Романовна. – Меня порадовали работы Сыромятниковой и, разумеется, Иры Ильиной. Работа Смирновой тоже была бы неплохой, если бы не одно «но», о котором я уже говорила…

      Я написала на листке «Ужас, летящий в ночи» и… о ужас-ужас! Получилось «Улитка, сидящая в гнезде». Выходит у меня в самом деле безобразный почерк! А я ведь и не задумывалась об этом. Почерк да и почерк. А оказывается, это «ужас, летящий в ночи».

      Что же делать? Изольда Романовна только что сказала, что почерк исправить практически невозможно. А вот родители говорят: человек может добиться всего, чего захочет. Кому верить?

      – Тема сегодняшнего урока… – продолжала Изольда Романовна, но я её уже не слушала. Мой мозг был занят другим. Нужно было решить – оставить свой почерк каким есть, или же научиться писать так же, как Ирка, а может, ещё лучше. Назло Стрельцову-Удальцову. Пусть только попробует тогда сказать, что мой почерк – это ужас, летящий в ночи!

      – Смирнова, перестань витать в облаках! – сердилась Изольда Романовна. – Спустись на землю!

      Я не витала. Я принимала решение. А приняв, задумалась, как воплотить это в жизнь. И перед самым звонком мне вдруг пришла в голову мысль, по дерзости сопоставимая разве что с ограблением банка. У меня похолодели руки и ноги: смогу ли я это сделать? Причём, немедленно! Но, похоже, выбора не было.

      Ограбление века

      Прозвенел звонок на перемену. Все ринулись в столовую. Кроме меня, разумеется. Я пересекла класс и на всякий случай выглянула за дверь. Никого из наших поблизости не было. Я подлетела к Иркиной парте и стала судорожно открывать её рюкзак, но он почему-то не открывался.

      Сердце билось часто и гулко. И почему-то возле самого уха. Я уже собралась отказаться от своей затеи, как в этот момент рюкзак открылся, я выхватила стопку Иркиных тетрадей, вырвала из первой попавшейся листок и стала заталкивать тетради обратно. Руки дрожали. Тетради… не заталкивались! Прозвенел звонок, теперь уже на урок, а я никак не могла вернуть тетради на место! Наконец, это удалось; я рванула к своей парте и без сил упала на стул. И вовремя, потому что в этот момент распахнулась дверь и в класс влетели Ирка Ильина, Стрельцов-Удальцов, Жеребцова и Сыромятникова, а потом и все остальные.

      Я представила, что было бы, если бы я замешкалась хотя бы на три секунды, и на лбу выступил холодный пот. Ведь Ирка бы стала орать, как резаный