Тайное свидание. Аманда Квик

согласия.

      – Мисс Баллинджер…

      – Ах, я знаю, что поползут бесконечные слухи и сплетни, меня назовут бездушной кокеткой и бог знает кем еще. Возможно, мне даже придется на некоторое время уехать из города, но зато вы окажетесь свободным и вам все даже будут сочувствовать. Ну а когда буря уляжется, вы сможете просить руки моей кузины, как и собирались с самого начала.

      Августа замолчала и выжидающе уставилась на графа.

      – У вас все, мисс Баллинджер? – после паузы спросил Гарри.

      – Ну… да, – пролепетала она уже не слишком уверенно. – А что, все слишком просто? Но мы, наверное, могли бы придумать что-нибудь и более хитроумное, только, по моему глубокому убеждению, чем проще, тем лучше.

      – Вам, конечно, виднее: у меня же совсем нет опыта в подобных делах, – пробормотал Гарри. – А что, вас так пугает сама возможность оказаться в такой ситуации?

      Щеки Августы предательски покраснели, и она отвела взгляд:

      – Это неважно, сэр. Вы же просили не моей руки, и кто может вас за это винить? Я, например, отлично все понимаю… хотя должна, если позволите, высказать опасение, что вряд ли ваш брак с Клодией будет счастливым: очень уж вы похожи, – если понимаете, что я имею в виду…

      Гарри поднял вверх ладонь, чтобы остановить ее словесный поток:

      – Мне, видимо, следует кое-что прояснить, прежде чем мы продолжим обсуждение.

      – Что же?

      Загадочно улыбаясь, он помолчал, пытаясь предугадать, какова будет ее реакция, потом заявил:

      – Дело в том, что ваш дядюшка не ошибся: я просил именно вашей руки, мисс Баллинджер.

      – Моей? Вы просили моей руки, милорд?

      Она выглядела совершенно ошеломленной, поэтому больше Гарри выдержать не мог: решительно приблизившись к девушке, взял ее дрожащую руку, поднес к губам и нежно поцеловал:

      – Вашей руки, Августа.

      Пальцы у нее были ледяные, она вся дрожала. Не говоря больше ни слова, Гарри привлек ее к себе. Какая она хрупкая, мелькнуло у него: тоненькая талия, изящная линия спины, мягкий изгиб бедер под розовым платьем…

      – Милорд, я ничего не понимаю, – еле слышно прошептала Августа.

      – Ничего удивительного, но, может быть, это вам что-нибудь объяснит…

      Гарри наклонился и поцеловал ее – впервые по-настоящему, ну, если не считать тот невинный поцелуй, которым она одарила его в библиотеке Энфилда ночью…

      Он целовал ее так, как ему мечталось все последние ночи, когда он лежал в своей постели без сна: не торопясь, легко касаясь разомкнутых губ, прекрасно понимая и охватившее ее смятение, и любопытство, и неуверенность, – но сила ее ответного чувства мгновенно разожгла в его душе пожар, ему безумно хотелось немедленно овладеть ею. И это желание затмевало разум, кружило голову.

      Очень нежно Гарри взял маленькую ладошку Августы и положил себе на плечо, которое она тут же сжала пальцами – точно хваталась за последнюю соломинку. И он поцеловал ее опять – на этот раз страстно прильнув к чуть приоткрытым устам.

      Вкус ее