Записки столичного контролёра. Людмила Анатольевна Мороз

мы проверяли? Как сейчас помню, это был трамвай № 18. он начинал свой путь с Подола, и бежал в сторону железнодорожного вокзала. Войдя в салон, принялась внимательно просматривать проездные билеты, удостоверения, справки, и прочие документы, что показывали мне пассажиры. Так, шаг за шагом, не торопясь, продвигалась по салону в сторону водительской кабинки. И, наконец, остановилась напротив дамы. Да, именно дамы. Она не сидела, а восседала на своем месте с таким независимым видом, как будто ехала не в простом трамвае. А как минимум, в дорогом Кадиллаке.

      – Гражданка, пожалуйста, предъявите ваш билет! Дама окинула меня снисходительным взглядом. Как будто просила не билет, а милостыню. Она протянула мне билет. Я его растерянно повертела в руках. Да, билет вроде был. Но на нем отсутствовала одна мелочь. След от банального компостера. Можно сказать, билет есть, и его нет. Вот такой парадокс. Я вздохнула, потому что было не очень-то приятно штрафовать людей. Но служба есть служба.

      – Уважаемая, вы нарушаете закон. Вы не приплатили свой проезд. Поэтому обязаны оплатить штраф.

      – Какой штраф? – Брови дамы поползли от удивления вверх. – Я никому ничего не должна! У меня есть билет! – Возмущенно взвизгнула дама.

      – Но ваш билет не закомпостирован!

      – Ну и что с этого? Билет у меня есть, значит, проезд проплачен!

      – А то, что оплата проезда производится с помощью компостера. Есть отметка, проезд приплачен. Нет отметки компостера, проезд не приплачен.

      – Не компостируйте мне мозг. – Завизжала дама. Мгновенно весь ее шик и лоск улетучились, как туман при резком порыве холодного ветра. Передо мной сидела не дама, а бабенка, которая ругалась банальной площадной бранью. Зэки наверное, закурили бы в сторонке, слушая те перлы, которые слетали с ее умело накрашенных губ дорогой, брендовой помадой. Теперь ее рот был больше похож на помойную яму, а не на прекрасный ротик. Я молча слушала все это, ожидая, когда наконец-то иссякнет этот фонтан грязи. Наконец она замолчала.

      – Все сказали? А теперь платите штраф. Лицо дамочки стало цветом, сходным с цветом отварной свеклы. Но, когда ее взгляд скрестился с моим, твердым и непреклонным, она поняла, что от штрафа не отвертеться.

      – Вы неумолимы, как сама смерть.

      – Работа у меня такая. Она, тяжело вздохнув, извлекла кошелек. Только он, брендовой марки, из натуральной кожи, был стоимостью моей двойной зарплаты. Дамочка раскрыла кошелек. В нем лежала приличная стопка пятихаток, или 500 гривневых купюр, как ласково прозвали мы их.

      – Этого хватит?

      – Вполне. – Я подмигнула кондуктору, – Разменяй, друг! Нужно сдачу дать!

      – Не вопрос! С удовольствием!– Кондуктор отсчитал деньги. Я выписала квитанцию, положила на нее билет. И все это прокомпостировала.

      – Вот! Ваша квитанция, билет, и сдача.

      – Вы не человек! Вы робот! Выдохнула дамочка, пряча деньги в кошелек. «Собака лает, а караван идет!». – Подумала я, пряча деньги в сумочку. Но вслух проговорила:

      – Не забывайте компостировать билет, и к вам не