Не ждите смеха Козодоя. Анна Михайловна Лёвина

«У носителей дурной крови может быть акне?» – задумывалась Екатерина, стоило увидеть Дарину ближе к концу учебного дня. К тому времени макияж девушки едва смазывался и изъяны становились заметней.

      – У вас какое-то дело? – Дарина не стерпела молчания.

      – Сегодня вы более задумчивы, – женщина сделала шаг, переступая порог кабинета. – У вас что-то случилось?

      Екатерина пережила вторжение в тылу, но знала, что те, кто был ближе к зоне сражений повидали всякого. Срывы и психозы стали отголоском недавней войны, как и подавляющее число сирот в рядах обучающихся. В каждом городе был детдом. От детей не отказывались, сиротами их оставили бесконечные попытки людей отбиться до того, как в свет вышли носители дурной крови. Возможно, Дарина тоже потеряла кого-то в той войне. Причина её странного поведения могла быть вовсе и не в причастности к Корпусу. Но верилось в это мало.

      – Нет, всё хорошо, – руки девушки легонько побарабанили по столу. – Просто задумалась. Скоро годовщина подписания мирового соглашения. Только подумать, уже три года с конца вторжения прошло. Потом пройдёт ещё три, и ещё… И это станет уже не новейшей историей, а просто – историей.

      – Это нормально, – Екатерине разговор был всё ещё неприятен. – Вы боитесь, что люди забудут о вторжении?

      – Нет, – коротко отозвалась Дарина. – Пока демоны будут нашими соседями.

      – Тогда почему вас это угнетает? – озадачилась заместитель директора.

      – Сама не знаю, – девушка пожала плечами. – Поэтому и задумалась.

      Разговор медленно перерос в прощание и вот Дарина уже медленно направляется по погружённым в сумрак улицам домой. Как бы не хотела она растянуть дорогу, квартира находилась слишком близко. Настолько, что даже раздражало. В этой местности темнело рано, прохладный осенний воздух был даже свеж, отчего она не удержалась и вздохнула глубоко. Выдох получился тяжёлым, болезненным.

      Если начинаешь мало говорить, то со временем слышишь больше. Обращаешь внимание на звук поворота ключа в скважине, на мягкий шелест выпавших из уставших рук бумаг. Дарина хмурилась, подбирая листы с пыльного пола в прихожей. Ногти с неприятным скрежетом проскользили по линолеуму.

      Дальше всё шло по плану. Торопливо поставить разогреть еду, переодеться, сесть с тарелкой на скрипучий диван и около часа пялиться на пустую стену. В выделенной квартире ничего не понялось за три года что она здесь.

      Доев нехитрый поздний ужин, частота которых уже сказалась на фигуре, Дарина рухнула лицом вниз, ощущая неприятную обивку. Теперь нужно было добраться до состояния сонливости. Ленивый взгляд пробежался по корешкам книг, для которых она до сих пор не приобрела полки. Они лежали на полу, образуя четырёхугольные усечённые пирамиды. Ей было важно создавать иллюзию порядка: от самой большой до маленькой.

      Она почти определилась с тем, что будет читать, когда раздалась уже позабытая мелодия. Дарине звонили редко и, обычно, каждый звонок