160 шагов до Лео. Соль Астров

ней, чтобы передать домашнее задание. Я заметила, как пожилая цыганка шла по другой стороне дороги.

      «Прибавлю шагу и спрячусь где-нибудь поблизости! Но где?» – пробормотала я, соображая, в каком магазине надежнее скрыться. Холод опустился из живота в ноги, коленки дрожали, а голова вообще отказывалась работать.

      Уже через несколько мгновений я почувствовала, как кто-то схватил меня сзади за капюшон ветровки и голос с акцентом велел:

      – Постой, бандюга! Я не сделаю тебе больно.

      Я замерла, ожидая худшего. Женщина изловчилась, вцепилась в мое запястье так, чтобы видеть мою ладонь и нараспев произнесла:

      – Лет через шесть ты уедешь за границу и встретишь его, сына попрошайки. Но не сразу выйдешь за него. Нет. Будете любить друг друга. А вот мама твоя…

      – Оставьте меня! – я заорала, что есть мочи.

      Я вопила, но цыганка удерживала меня:

      – Не ори! А вот твоей маме, ей кто-то заговор на смерть сделал. Но я могу помочь. Детьми клянусь!

      – Тетя, нет у нас денег! – я попробовала вырваться, по щекам покатились слезы, но та крепко держала меня за руку и не сводила с меня глаз:

      – Не нужны мне твои деньги! У мамы ведь есть кое-что. Ее здоровье стоит намного больше, чем те побрякушки. Понимаешь? Тогда она будет жить.

      «Мама будет жить».

      Откуда ей было знать, что пару месяцев назад у моего друга и одноклассника от страшной болезни умерла мама? Он так отчаянно плакал на похоронах, что я вцепилась в хрупкую руку своей мамы, а ночью не спала до самого рассвета, часто подходила к открытой двери родительской спальни, чтобы послушать, дышит ли она.

      Следующим утром я залезла под матрас, где мать хранила семейные ценности. Сережки, кольцо и цепочка с жемчужным кулоном должны были потом отойти мне, но я ими пожертвовала в тот день.

      Когда я рассказала все Аньке, та накинулась на меня:

      – Блин, дурында! Что сразу ко мне не зашла? Придумали бы что-то.

      – А что бы ты придумала? Там целая шайка. Они гипнозом людей обворовывают. Нет, люди им сами все приносят.

      – Ты сомневаешься, что я их найду? – с вызовом бросила подруга.

      Я махнула на все это рукой. “Откупились!” – повторила слова отца на свой безутешный плач.

      Через несколько дней к нам в дверь позвонила Анька с какими-то двумя парнями из старших классов и протянула мне эту цепочку с жемчугом. Сережек и кольца уже не было:

      – Напела, что продала! А ты, Фасолина, держи этот кулон с жемчугом. Знаешь, это ведь камень семейного счастья. Береги его!

      Родители прожили еще шесть лет. Не думаю, что цыганка имеет к этому какое-либо отношение. А тот кулон я до сих пор ношу, хотя моя семейная жизнь сейчас проходит очередной неблагоприятный период.

      Я замолкла, а Энн, подозвав официанта, заказала нам еще по коктейлю.

      Это помогло мне встрепенуться и даже иронизировать:

      – Здесь коктейлем не отделаешься. Чтобы поведать тебе о том, что произошло, надо что-то посолиднее.

      – Солька,