Первое дело Карозиных. Александр Арсаньев

заверила генеральшу в напрасности ее волнений и в обязательном успехе расследования. На этом дамы распрощались, весьма довольные друг другом.

      Карозин был чрезвычайно рад, когда их с генералом уединение нарушила Катенька. Профессор уже изнемогал от общества генерала, которого беседа давно увела в сторону, нисколько не интересующую Никиту Сергеевича. Генерал был большим любителем орловских рысаков и быстренько перекочевал на своего любимого конька, обрадованный новым слушателем.

      Конечно же, Данила Филиппович был не менее супруги расстроен пропажей фамильного ожерелья, но склонен был считать, что все само как-нибудь утрясется. Поэтому, как только брат жены откланялся, сославшись на занятость, генерал завел беседу о лошадях. А бедный Карозин вынужден был все это терпеть, ибо как он ни порывался вернуть разговор в интересующее его русло, ничего у него не вышло. Заставить генерала свернуть с любимой темы было ничуть не проще, чем остановить на всем скаку так им любимого орловского рысака.

      Словом, Катенька подоспела вовремя. Она мило улыбнулась генералу и сообщила, что им уже пора откланяться. В ответ тот выразил надежду на продолжения знакомства и повторный визит Карозиных. Катерина Дмитриевна обещалась непременно навещать генеральскую чету, одновременно напомнив генералу, что они с мужем, собственно, расследуют кражу фамильной драгоценности. Данила Филиппович согласно покивал и в своей любезности зашел настолько далеко, что высказался в том духе, что «поиск ожерелья это, конечно, дело наипервейшей важности, но вы, уважаемый Никита Сергеевич, заходите и так просто, навестить старика».

      Этот фразой генерал спровоцировал несколько ответных комплиментов со стороны супругов Карозиных, поэтому прощание слегка затянулось.

      Сидя в коляске по дороге домой, Катенька обратилась к мужу:

      – Никита Сергеевич, ты узнал что-нибудь важное? – она решала дать профессору высказаться первому.

      – Нет, ангел мой, – развел руками Карозин. – Была у меня одна идейка, о том, что горничная все-таки виновна, но передала ожерелье сообщникам через окно. Но оказалось, что этот самый господин Коробкин тоже не лыком шит. У него так же была такая версия, и он проверил все окна изнутри и следы вокруг дома. Видишь ли, Катенька, окна в генеральском доме еще с зимы не отворялись, да и следов в саду, куда выходят окна комнат Арины Семеновны, тоже обнаружено не было. Так что прав был унтер: горничная ни при чем, а дело совершенно безнадежно.

      – А вот и нет! – Катенька не смогла сдержать ликования, и в голосе ее помимо желания прорезались горделивые ребяческие нотки. – Горничная очень даже причем, а дело вовсе не безнадежное!

      Карозин с изумлением воззрился на жену:

      – Извольте объясниться, Катерина Дмитриевна, что вы имеете в виду?

      Катенька сияла:

      – Варя мне доверилась полностью, пока генеральша отлучалась, так что слушай…

      ГЛАВА 3

      Профессор Карозин должен был признать после рассказа жены, что ей удалось очень многое разузнать, в отличие от