Кровавая жертва Молоху. Оса Ларссон

ухаживает за ней, но на самом деле это собака Ребекки. Ты знаешь, кто такая Ребекка? Нет? Но… я тоже иногда за ней ухаживаю.

      Кристер усмехнулся.

      – Я имею в виду Веру.

      – Ты можешь зайти, если хочешь. Я тебя не боюсь.

      – Тогда я захожу. Вот так. Ой, как тут стало тесно. Тинтин, тебе придется подвинуться. Молодец, умная девочка. Знаешь, она выследила тебя от самого дома и теперь очень гордится собой.

      – У нее такой мягкий язык. У нас тоже раньше была собака.

      В домике пахло плесенью. Пора отсюда выбираться.

      – Послушай, тебе не холодно? У тебя нет ни носков, ни ботинок. Ты прибежал сюда босиком?

      У мальчика сделалось очень серьезное выражение лица. Он коротко кивнул в ответ. Не сводя глаз с мягких ушей собаки, он пытался погладить ее.

      – Было бы хорошо, если бы ты мог потом обо всем рассказать. Но сейчас я хотел бы отнести тебя в свою машину. Она припаркована у вашего дома. Я хочу, чтобы ты оделся. Там Сиввинг. Его ты знаешь.

      – А можно мне поиграть с Верой?

      – Конечно, если хочешь.

      «Хотя она не очень-то любит играть, – подумал Кристер. – Лучше бы у меня был лабрадор. Такой глупый и радостный пес, который послушно подставляет спину, когда дети хотят на нем покататься».

      Он надел на мальчика свою куртку и свои носки. Маркус отвечал на вопросы, но избегал смотреть в глаза полицейского.

      Кристеру нечасто доводилось прикасаться к другому человеку. Он задумался об этом, когда поднял ребенка на руки и понес обратно через лес, мимо рябин, через участок к фасаду дома. Совсем скоро маленькое тельце начало дрожать – от того, что к нему вернулось тепло. Мальчик обхватил Кристера ручками за шею, он был совсем не тяжелый, его дыхание согревало щеку полицейского, позвонки проступали под кожей.

      Кристер сдержал порыв крепче прижать его к себе, как сделал бы взволнованный отец.

      «Прекрати, – сказал он сам себе. – Это просто работа».

      При виде них Сиввинг выбрался из машины, проговорил «слава богу» и чуть не расплакался от облегчения. Ребекка стояла тут же, она улыбнулась ему и посмотрела прямо в глаза. Кристеру и самому хотелось плакать, хотя он не понимал почему – наверное, от радости, что Маркуса нашли живым.

      – А что стало с твоей мамой, когда ваш дом сгорел? – прошептал мальчик ему на ухо, пока Ребекка бегала в дом за одеждой и обувью.

      Кристер на секунду заколебался.

      – Она погибла, – проговорил он.

      – А вот и Вера.

      Мальчик указал пальчиком на опушку леса, откуда к ним бежала Вера.

      – Мне пришлось ее ненадолго выпустить, – объяснила Ребекка.

      Вера подбежала к Кристеру. Только тут он заметил, что она что-то держит в пасти.

      – Что это? – спросил он.

      А затем расхохотался. Но тут же взял себя в руки. Стоять и хохотать, когда бабушка Маркуса…

      – Что такое? – спросила Ребекка.

      – Да все Вера. Она нашла мою табакерку, которую я выбросил в лес.

      «Однако табачок мне сейчас остро необходим, – подумал Кристер. – Но это будет в самый последний раз».

      Инспектор