Институт высшей магии. Любовь под запретом. Берта Свон

хоть тело Залины и считало иначе.

      Глава 5

      – Садись, – приветливо улыбнулась Иштвану Дорисса.

      Я срочно уставилась в свою тарелку, чтобы скрыть взгляд, полный щенячьей радости. Устала чувствовать себя полной дурой. И ведь тянет меня к нему, вот что бесит! Так и хочется вскочить, обнять, прижаться к нему. «Угу, практически пометить», – язвительно оборвала я собственные мечтания.

      Между тем Иштван явно что-то произнес, обращаясь ко мне. Пришлось поднимать голову и, конфузясь, бормотать:

      – Простите, шерр преподаватель, я задумалась.

      – О чем? – почему-то весело спросил он.

      – О ком, – вздохнула я. – О преподавателе зельеварения и его методах обучения.

      Дорисса весело фыркнула, а затем и вовсе расхохоталась.

      Иштван удивленно поднял бровь, и я снова отметила, насколько аристократично он смотрится здесь и сейчас, в институтской столовой. Сразу видно воспитание. Не чета Залине или мне настоящей.

      – У Артистраха какие-то новые методы? Не поделитесь, дамы? Дорисса?

      Это он правильно сделал, что к родственнице обратился. Я не смогла бы ему ничего четко и подробно рассказать. Смущалась бы через слово.

      – Он иллюзию на нас наложил, – пояснила Дорисса. Заметила, что Иштван ничего не понимает, и начала рассказывать в подробностях.

      – Оригинально, – задумчиво пробормотал Иштван, – очень оригинально. Может, взять на вооружение этот способ? И пририсовывать иллюзиями всем должникам хвосты с рогами или щупальца?

      Мы с Дориссой дружно охнули. Я даже о смущении забыла. Представила себе, как не сдаю «Особенности общения с магическими животными» и ухожу с площадки с несколькими щупальцами вместо рук.

      Дорисса, видимо, тоже на воображение не жаловалась, потому что нахмурилась и с угрозой в голосе спросила:

      – Ты ведь сейчас пошутил, да?

      Иштван довольно расхохотался и поднял в воздух обе руки в жесте примирения.

      – Не ругайтесь, дамы. Это было просто предположение.

      И посерьезнев, добавил:

      – Артистраха за такой эксперимент тоже никто по головке не погладит.

      Я вспомнила о своей роли скромницы и снова уставилась в тарелку. Сейчас мне было не до Артистраха. Ладони вспотели, сердце стучало, как сумасшедшее. И до невозможности сильно хотелось прижаться к Иштвану, поцеловать его… Помутнение какое-то! Я, блин, взрослая женщина! А страдаю, как малолетка!

      Иштван скоро ушел, перекинулся несколькими словами с сестрой, пожелал нам обеим доброй ночи и отправился восвояси. Дорисса наконец-то доела свою порцию и снисходительным тоном спросила:

      – Что ты при всех преподах краснеешь? Как будто тебя в постель зовут.

      – Воспитание такое, – буркнула я.

      – Деревня, – совершенно беззлобно бросила Дорисса и поднялась со своего места.

      Я молча последовала за ней.

      Деревня, и что? Не всем же быть потомственными аристократами.

      До своей спальни в общаге мы с Дориссой