Подобно тысяче громов. Сергей Кузнецов

с Англии не курила ни разу, – сказала она.

      – Как там в Англии? – спросил Антон, хотя она явно обращалась не к нему. – В Sabresonic была?

      Sabresonic был модный лондонский клуб; несколько месяцев назад Антон прочел о нем в прошлогоднем номере журнала «The Face».

      – Ага, – сказала Лера, – и в Sabresonic, и The Ministry of Sound. Но самое крутое в Лондоне – это underground parties.

      – А это что такое? – Антон затянулся и передал Лере джойнт.

      – Ну, хаус-вечеринки, которые не в клубах. Оупен эйры и не только. Три года назад их проводили за городом, за M25 Orbital motorway. Orbital оттого и Orbital.

      – Ты любишь Orbital? – с уважением спросил Антон.

      Хотя – что удивляться? Вот его брат Костя, например – нормальный парень. Если бы попал в Лондон – тоже въехал бы в эсид-хаус. Другое дело, что в Москве нет ни нормальных клубов, ни магазинов с правильной музыкой. А если в Лондоне жить – ну, Костя бы тоже во все врубался, вряд ли эта Лера лучше понимает в музыке.

      А может, подумал Антон, это мне по обкурке кажется, что мы беседуем про транс и эсид-хаус? Может, на самом деле она о чем-то своем говорит? Вот я считаю, что слово «клаббинг» – это что-то про клубы, а вдруг это про какой-нибудь бизнес?

      – А ты каким бизнесом занимаешься? – спросил он.

      – Никаким, – сказала Лера, – я филолог. Или культуролог, если хочешь.

      Антон спросил, что такое культуролог, и Лера стала рассказывать, мол, существуют различные типы обществ, и в каждом обществе существуют различные культуры, и вот она все это изучает. Затем почему-то заговорила о феминизме, о том, как мужчины делают из женщин предмет потребления, и что мужская гегемония губительна для человечества. Альперович как-то незаметно исчез, они выкурили еще один косяк, потом стало холодно, Антон сказал, что у него еще есть в комнате, они пошли к нему и, едва войдя, Лера сразу сняла ботинки и осталась в шерстяных носках… крючки корсета, черное платье, шумное дыхание, мокрая от пота спина.

      Лера ушла часа в два ночи, с тех пор они едва перекинулись парой слов. Может, подумал Антон, это и есть феминизм: трахнула и забыла?

      Роман окликнул Антона: помоги собрать Женины вещи, хорошо? Собирать особо нечего – покидал в чемодан платья из шкафа, туда же положил несколько пар туфель, захлопнул крышку. Уже выходя из комнаты, Антон увидел под столом бумажку. Нагнулся, поднял… сверху написано возвращайся, сделав круг, дальше какие-то алхимические символы, стрелочки и кружочки.

      – Все собрал? – спросил вошедший Леня.

      – Вот, смотрите, – и Антон протянул ему бумажку. Тот глянул, словно не видя, скомкал и бросил на пол, буркнув: Чушь какая-то. Антон хотел было поднять, но услышал голос Сидора: тот созывал всех в зал.

      – Друзья, попрошу минутку внимания.

      Антон остался в комнате, но сквозь полуоткрытую дверь было хорошо видно: Сидор стоит, опираясь на круглый стол, нависая над ним, как над кафедрой. На секунду Антону показалось, что сейчас он скажет надгробное слово, будто священник в церкви.

      – Я