Семь чудес и гробница теней. Питер Леранжис

струился по лицу и шее. Шум со стороны лагеря слегка утих, а это значило, что схватка подходила к концу. Что мы там увидим? От смеси надежды и нехороших предчувствий сердце забилось сильнее.

      Ружье ритмично толкало меня в бок, но это было ничто по сравнению с гудящим вокруг моих лодыжек роем москитов.

      – Пошли прочь! – бросил я сквозь плотно сжатые зубы, нагибаясь и прихлопывая мерзких насекомых.

      Я в очередной раз опускал ладонь, когда заметил плоский камень размером почти с канализационный люк. На нем было высечено изображение жуткого грифона, полуорла-полульва. Я нагнулся, чтобы присмотреться получше. Мне уже приходилось его видеть – во время своей первой попытки сбежать из «ИК».

      – Хм… – промычал Торквин, перегнувшись через меня. Он поднял камень и, прищурившись, уставился на рисунок. – Грифон. Пха!

      Запах гари усилился. Между ветками уже можно было различить огни лагеря. Слышались отдаленные крики. Откуда-то слева от нас раздавались громкие мучительные стоны. Мольбы о помощи.

      Я посмотрел на остальных – они тоже их слышали. Мы сменили направление в сторону источника стонов. Я уже сообразил, где мы оказались, – у нашего общежития.

      Мы затаились за густыми зарослями. Меньше чем в десяти футах перед нами начинался чахлый газон, по которому, куря сигарету, взад-вперед неторопливо прохаживался надзорный.

      – Они используют наше общежитие как тюрьму, – шепнула Эли.

      – Ну они хотя бы оставили в живых наших людей, – заметил Фидл.

      Воздух прорезала огненная точка. Прежде чем я успел среагировать, непотушенный окурок ударился о мою щеку.

      – Ай…

      Широкая ладонь Торквина зажала мне рот, заглушив вырвавшийся вопль. Щека саднила, и из-за его руки было лишь больнее.

      Надзорный остановился и подошел к краю зарослей. Прямо к нам. Я задержал дыхание. Его глаза всматривались в кусты, подсвеченные карманным фонариком. Вдруг из общежития послышался грохот и приглушенный голос одного из пленных:

      – Эй, вы, тупоголов из Масса, у нас тут срочное дело! У Фрица припадок! Ему нужно его лекарство!

      Фриц. Механик, с которым я познакомился во время моих тренировок в «ИК».

      Но солдат проигнорировал крик. Луч фонаря приближался. Мое лицо он высветит первым. Я сжался, прижав ладони к твердой земле. Торквин был справа от меня. Он повернулся ко мне и беззвучно произнес: «Поговори с ним». И указал на мою форму.

      Я совсем забыл! Мы ведь были одеты как они! Но что мне ему сказать?

      – Я тебя вижу… – сказал надзорный, подступая.

      Торквин сердито посмотрел на меня. Сделав глубокий вдох, я встал на ноги.

      – Еще бы ты меня не видел! – Я указал на ожог на щеке. – Я тут… упал.

      «Идиот! Какой же ты идиот, Джек!»

      По лицу наемника разлилась улыбка. Он поднял ружье.

      – Ничего костюмчик, малыш. Я знаю, кто ты, – сказал он. – И твое лицо станет выглядеть еще хуже, если ты не скажешь, где твои маленькие друзья.

      Он занес ружье над головой. Дрожа, я попятился.

      Что-то серое и смазанное из-за скорости пронеслось слева от меня.