Визариум. Проникновение миров. Коллектив авторов

включалось, оно не ошибалось. Способность держалась дня три, потом пропала.

      А как-то вечером, дома… Толя с женой Алёной ужинали на кухне в своей съёмной квартире. Молча жевали, Толя читал газету, Алёна журнал, оба устали, разговаривать не хотелось. Толя отложил себе, к яичнице и макаронам, изрядную долю печёночного паштета из общей тарелки. Алёна подняла глаза и шутливо погрозила вилкой.

      «Что? – хотел сказать Толя. – Паштета ты съела семьдесят один и три десятых процента». Только чудом успел остановиться, удержал слова на кончике языка. И представил, как бы они прозвучали в тишине их маленькой кухни. Особенно впечатлили бы Алёнку десятые доли процента, подумал Толя. Хотя голову готов был дать на отсечение: проценты точны, как в аптеке.

      Эти три дня показались Толе светлым пятном в череде серых складских будней. Несколько раз он даже увидел, сколько весят проходившие мимо люди. А однажды, когда его работодатель Василий Лосев привёз товар и помогал с выгрузкой, Толя вдруг подумал: «С начала года Вася прибавил четыре килограмма двести пятьдесят граммов». И снова подивился, откуда приходят все эти знания.

      Толя был единственным работником предпринимателя Лосева, тот арендовал на комбинате небольшую морозильную камеру и маленький пошарпанный кабинет. Вася целый день развозил товар по торговым точкам города и пригорода, а Толя дежурил на складе, иногда продавая что-то на месте. Лосев доверял Толе, и тот не подводил. В целом они были довольны друг другом. Правда, обороты размахом не поражали. Бухгалтерию Васину вела жена, симпатичная полноватая хохотушка. Иногда Лосев говорил, что хорошо бы нанять водителя-экспедитора, а ещё грузчика в помощь Толе, но, видимо, доходы пока не позволяли.

      Морозильные камеры, а также сухие склады и комнаты под офисы на комбинате арендовали несколько разного калибра предпринимателей и фирм. Из фирм выделялись две крупные, одна торговала мороженой рыбой, другая бакалеей. За десять с лишним лет, что прошли с развала Союза, комбинат ни разу не ремонтировался, а из оставшегося собственники выжимали все соки. Попав сюда впервые, Толя ужаснулся дряхлости этих развалин, потом ничего, привык. Арендаторы у комбината не переводились, в городе с низкотемпературными площадями было туго.

      Итак, прошло три дня, озарённых для Толи внезапной суперспособностью. Было страшновато, но при всём при том довольно весело. Толя никому ничего не рассказывал и лишь гадал, откуда оно всё взялось. Молнии в него не били, головой он, кажется, не ударялся, никакие весовщики-оборотни его не кусали.

      А потом веселье закончилось.

      Первый кошмар приснился Толе на третью ночь, как начались вышеописанные чудеса. Такого с ним ещё не случалось. Если раньше ему и снилось что-то, похожее на кошмар, он или сразу просыпался, или наблюдал за происходящим как бы со стороны, и выходило больше увлекательно, чем страшно.

      Но теперь… Теперь было совсем по-другому.

      Толе приснилось, что он идёт на работу. Идёт пешком. И оказывается на высокой горе, хотя никаких гор в тех местах нет.