Где бы ты ни был. Джеймс Эдвин Ганн

букет получается благодаря тому, что ячменный солод просушивают дымом от сгорания торфа.

      – Давайте лучше о характерных свойствах нашего пива, – сказал Болдуин. – Вот, смотрите!

      Он схватил бутылку и выплеснул оставшуюся половину Герхардту в бокал.

      Пиво с журчанием потекло из горлышка и бурно вспенилось. Шапка приняла форму обнаженной красотки. Теперь она потягивалась: пальцы сцеплены, руки вытянуты, плечи отведены назад, слепые пенные глаза смотрят на Джерри.

      – Фот оно тшто! – От удивления акцент у Герхардта усилился. – Так, знатшит, это и есть пена?

      Пузырьки лопались, и девичья фигурка слегка покачивалась, как будто живая.

      – Откуда она взялась? – глухо спросил Болдуин.

      Герхард пожал плечами и сказал неуверенно:

      – Много причин может быть. Тип солода, температура затирания, дрожжи… Ja, дрожжи! Если у меня не получилось пиво, виноваты всегда дрожжи!

      – Ваше мнение? – Болдуин резко повернулся к Феннелу.

      – Этим штаммом мы пользуемся вот уже который год, – ответил Феннел, глядя на красотку в бокале. Сглотнул. – Я утверждаю, что дело в карбонизации и гуммиарабике. Видимо, произошла какая-то реакция, и…

      – Чушь, – твердо возразил Джерри. – Ты сто раз все перепроверял. Содержание углекислого газа ровно две целых сорок две сотых, гуммиарабика столько же. В общем, говорите, что хотите, но на самом деле…

      – На самом деле – что? – спросил Болдуин. – Скажете, это совершенно обычное явление, которое объясняется совершенно обычными причинами?

      – Да, – вяло произнес Джерри. – Дион все объяснит.

      Дверь в кабинет распахнулась. На пороге стоял человек в белом комбинезоне.

      – Мистер Блитц, это срочно! – крикнул он. – В цехе розлива черт-те что творится!

      Они прошли через охлаждаемый цех дображивания. В цехе розлива было теплее, но рабочих била дрожь. Большую часть просторного помещения занимали аккуратные ряды алюминиевых кег. В центре стоял разливочный аппарат, а рядом с ним – закупоренный кег с вбитым в него краником. В металлических литровых кружках пенилось пиво.

      Из закрепленного на потолке резервуара спускались четыре жестких шланга. По технологии под каждым должно лежать по кегу, повернутому отверстием вверх. Первый только начинают заполнять, второй уже наполовину полон, в третьем опадает пена. Шланг отводят в сторону, а пузатый, мускулистый рабочий загоняет в отверстие деревянную пробку и забивает ее массивной киянкой. Четвертый, закупоренный кег тем временем откатывают, а на его место кладут новый, пустой.

      Однако работа стояла. Шланги были убраны, все четыре кега лежали полные, из них хлестала пена. В ней кордебалет из четырех обнаженных девиц, каждая ростом человеку по пояс, исполнял эротический танец.

      Мужчины широко раскрытыми глазами наблюдали за танцовщицами, не в силах пошевелиться.

      – Кто вам велел разливать партию? – спросил Джерри у начальника смены.

      – Никто, мистер Блитц, – ответил тот, нервно