Возрождение. Стивен Кинг

старики. Этот человек относился к молодым взрослым. Он наклонился, чтобы разглядеть сражающиеся армии.

      – Вы кто? – спросил я.

      – Чарлз Джейкобс.

      Имя показалось мне знакомым. Он протянул руку, и я тут же пожал ее, потому что уже в шесть лет был вежливым. Мы все были вежливыми – родители об этом позаботились.

      – А почему у вас воротник с дыркой?

      – Потому что я священник. Теперь, приходя по воскресеньям в церковь, ты будешь встречать меня там. И вечером по четвергам, если станешь посещать собрания БММ.

      – Раньше нашим священником был мистер Латур, – сказал я, – но он умер.

      – Я знаю. Мне очень жаль.

      – Ничего страшного. Мама сказала, что ему не было больно, и он отправился сразу на небо. Правда, он не носил такой воротник.

      – Потому что Билл Латур был проповедником без духовного сана. Вроде волонтера. Благодаря ему двери церкви оставались открытыми, когда других служителей не было. Очень похвальное поведение.

      – Мне кажется, папа знает о вас, – сказал я. – Он один из дьяконов. И собирает пожертвования. Правда, делает это по очереди с другими дьяконами.

      – Делиться – это очень хорошо, – сказал Джейкобс и опустился на колени рядом со мной.

      – Вы собираетесь молиться? – Эта мысль меня встревожила. Для молитв имелась церковь и собрания БММ – Братства методистской молодежи, – которые мои братья и сестра называли четверговой вечерней школой. Когда мистер Джейкобс возобновит эти собрания, я пойду на них в первый раз, как и в школу. – Если хотите поговорить с папой, то он в гараже с Терри. Они ставят новое сцепление на «Дорожную ракету». Вернее, это делает папа, а Терри подает ему инструменты и учится. Ему восемь лет. А мне – шесть. А мама, наверное, на заднем крыльце, смотрит, как ребята играют в дворовый бейсбол.

      – Когда я был маленьким, мы называли эту игру «бита-перевертыш», – сказал Джейкобс и улыбнулся. У него была хорошая улыбка, и он мне сразу понравился.

      – Правда?

      – Ну да. Потому что, поймав мяч, надо было ударить им по бите. Как тебя зовут, малыш?

      – Джейми Мортон. Мне шесть лет.

      – Ты уже говорил.

      – На нашем дворе еще никто не молился.

      – Я тоже не собираюсь этого делать. Я хочу посмотреть поближе твои войска. Где тут русские, а где американцы?

      – Ну, внизу, само собой, американцы, а на Череп-горе – фрицы. Американцам надо захватить гору.

      – Потому что она не дает им продолжить наступление, – понимающе кивнул Джейкобс. – А за Череп-горой лежит дорога в Германию.

      – Точно! И там самый главный фриц! Гицмер!

      – Источник стольких бед, – сказал он.

      – Что?

      – Не важно. Ты не против, если я буду называть плохих парней немцами? «Фрицы» звучит как-то не очень.

      – Нет, это здорово. Фрицы – это немцы, а немцы – это фрицы. Мой папа был на войне. Правда, только в последний год. Он чинил грузовики в Техасе. А вы были на войне, мистер Джейкобс?

      – Нет,