Возрождение. Стивен Кинг

вкрафту

      Кларку Эштону Смиту

      Дональду Уондрею

      Фрицу Лейберу

      Августу Дерлету

      Ширли Джексон

      Роберту Блоху

      Питеру Страубу

      И Артуру Мейчену, чья повесть «Великий бог Пан» не дает мне покоя всю жизнь.

      Мертвец покой и сон не обретет,

      Ведь смерть конец однажды тоже ждет.

Говард Филлипс Лавкрафт

      I. «Пятый персонаж». Череп-гора. Мирное озеро

      Наша жизнь, по меньшей мере в одном, похожа на кино. Главные роли в нем играют родственники и друзья. Роли второго плана исполняют соседи, коллеги по работе, учителя и просто знакомые. Есть и те, кто занят в эпизодах: молодая кассирша с приятной улыбкой из соседнего супермаркета, приветливый бармен в местной забегаловке, ребята, с которыми тренируешься в тренажерном зале три раза в неделю. И тысячи статистов – тех, кто входит в нашу жизнь, но не задерживается в ней и, мелькнув лишь раз, бесследно утекает, словно вода сквозь решето. Подросток, листающий комиксы в книжном магазине «Барнс энд Ноубл», мимо которого пришлось протиснуться (пробурчав извинения), чтобы добраться до полок с журналами. Женщина за рулем машины в соседнем ряду, которая, остановившись на светофоре, пользуется моментом, чтобы подкрасить губы. Мать, вытирающая перепачканного мороженым малыша в придорожной закусочной, куда ты заглянул. Торговец, продавший тебе пакетик арахиса на бейсбольном матче.

      Но иногда в нашей жизни появляется человек, который не вписывается ни в одну из этих категорий. Он возникает нежданно-негаданно, причем нередко в самый сложный момент. В кино такого героя называют «пятым персонажем», или агентом перемен. Но кто пишет сценарий нашей жизни? Провидение или случай? Мне хочется верить, что случай. Мне хочется этого всей душой. Я не могу смириться с мыслью, что присутствие в моей жизни Чарлза Джейкобса – моего «пятого персонажа», причины всех перемен и несчастий – каким-то образом связано с судьбой. Это означало бы, что всем произошедшим страшным событиям – этим ужасам – было суждено случиться. А если так, то никакого света не существует, и наша вера в него лишь наивный самообман. И тогда все мы живем в темноте, точно забившиеся в нору животные или муравьи, укрывшиеся в глубине муравейника.

      Причем живем не одни.

      На свой шестой день рождения я получил в подарок от Клэр целую армию игрушечных солдатиков и 6 октября 1962 года готовился к крупной битве.

      Я вырос в многодетной семье. У меня было три брата и одна сестра, и я, как младший в семье, всегда получал много подарков. Самые лучшие дарила Клэр. Не знаю, связано ли это с тем, что она была старшей, или с тем, что была единственной девочкой. А может, с тем и другим одновременно. Но из всех замечательных подарков, что я получал от нее на протяжении многих лет, та армия была, безусловно, самым потрясающим. В нее входило двести зеленых пластмассовых солдатиков: одни с винтовками, другие с пулеметами, а с десяток были намертво приклеены к похожим на трубки штукам – минометам, по словам Клэр. Кроме того, в наборе имелось восемь грузовиков и двенадцать джипов. Но особенно круто смотрелся картонный бокс, куда все это было сложено, весь в камуфляжных зелено-коричневых разводах, с надписью «Собственность армии США» на крышке. «Командир Джейми Мортон» – значилось чуть ниже: эту надпись Клэр добавила сама.

      Джейми Мортоном звали меня.

      – Я увидела рекламу на обложке одного из комиксов Терри, – сказала сестра, дождавшись, когда я закончу верещать от восторга. – Он не давал мне ее вырезать, потому что он бука…

      – Точно, – подтвердил Терри. Ему было восемь. – Я злой старший брат!

      Он сложил большие пальцы вилкой и сунул себе в ноздри.

      – Перестаньте! – вмешалась мама. – Никаких перебранок в день рождения, пожалуйста. Спасибо. Терри, вынь пальцы из носа.

      – Но все равно, – продолжила Клэр, – я скопировала купон и отослала по почте. Боялась, что не успеют вовремя доставить, но все сложилось. Я рада, что тебе нравится. – Она поцеловала меня в висок. Она всегда целовала меня в висок. Даже по прошествии долгих лет я отлично помню эти нежные поцелуи.

      – Я их обожаю! – заверил я, прижимая ящик к груди. – И буду обожать вечно!

      Это было после завтрака, состоявшего из блинов с черникой и бекона – моего любимого блюда. На дни рождения мы всегда получали свои любимые блюда, а подарки вручались после завтрака на кухне, где стояли дровяная печь, длинный стол и громоздкая стиральная машина, которая постоянно ломалась.

      – «Вечно» для Джейми – это примерно пять дней, – заметил Кон.

      В свои десять лет он был худым (хотя впоследствии поправился) и уже тогда проявлял склонность к науке.

      – Тонко подмечено, Конрад, – вступил в разговор отец. Он был одет в чистый рабочий комбинезон с надписью «РИЧАРД», вышитой золотом на левом нагрудном кармане, и «МОРТОН ФЬЮЭЛ ОЙЛ» – на правом. – Я впечатлен.

      – Спасибо,