Возрождение. Стивен Кинг

Для истинного христианина он слишком любил выкручивать руки и отвешивать щелбаны, от которых сыпались искры из глаз.

      Однако в день похорон Пэтси и Морри, в субботу, никаких выкручиваний рук и щелбанов не было. Энди сказал, что если родители с ребятами не вернутся к ужину, он разогреет нам банку спагетти с мясом. А пока мы должны просто смотреть телевизор и держать рот на замке. Затем он поднялся наверх и больше не возвращался. При всей своей раздражительности и властности он любил Морри-Хвостика не меньше нас, а в Пэтси был влюблен (как и все остальные… за исключением Кона, которого девчонки никогда не интересовали). Он мог пойти наверх, чтобы помолиться – удались в свою обитель и затвори дверь, как советует святой Матфей, – или, возможно, просто хотел побыть один и попытаться понять, как такое возможно. Эти две смерти не отвратили его от веры – он оставался убежденным христианином до конца своих дней, – но наверняка нанесли по ней сильный удар. Мою собственную веру их гибель тоже не разрушила. Это сделала Ужасная проповедь.

      Прощальный панегирик Пэтси и Морри прочел в нашей церкви преподобный Дэвид Томас из Гейтс-Фоллз, что никого не удивило. Как сказал папа, между конгрегационалистами и методистами нет никакой разницы. А вот Стивен Гивенс, выбранный Джейкобсом для богослужения на кладбище «Уиллоу-гроув», всех поразил. Гивенс был пастором (он не называл себя преподобным) Церкви Силона, где в то время прихожане еще придерживались верований Фрэнка Уэстона Сэндфорда. Того самого, что пугал апокалипсисом, призывал родителей пороть своих детей за мелкие прегрешения (указывая им, что они «должны нести учение Христа») и настаивал на голодных тридцатишестичасовых постах… даже для младенцев.

      После смерти Сэндфорда Церковь Силома сильно изменилась (и сегодня мало чем отличается от других протестантских церковных групп), но в 1965 году слухам верили, тем более что их подпитывало необычное одеяние последователей вкупе с убежденностью в скором конце света, который мог наступить, скажем, на следующей неделе. Как оказалось, наш Чарлз Джейкобс и их Стивен Гивенс были друзьями и часто встречались в Касл-Роке за чашкой кофе. После Ужасной проповеди в городе нашлись люди, которые искренне верили, что преподобного Джейкобса «заразили верой Церкви Силома». Может, и так, но по словам родителей (а также Кона и Клэр, чьим рассказам я доверял больше), во время краткой церемонии у могилы Гивенс держался подобающим образом – успокаивал и утешал.

      – Он ни разу не упомянул о конце света, – сказала Клэр. Я помню, какой красивой она была в тот вечер в своем темно-синем платье (в ее гардеробе оно оказалось ближе всего к черному по цвету) и тонких чулках. Я также помню, что она почти ничего не ела за ужином, а бездумно водила вилкой по тарелке, превращая еду в бесформенную мешанину.

      – А что Гивенс читал из Писания? – спросил Энди.

      – Первое послание к Коринфянам, – ответила мама. – Где мы видим как бы сквозь тусклое стекло.

      – Хороший выбор, – одобрительно произнес мой старший брат с умным видом.

      – А