Притягательный дерзкий лжец. Кристина Лорен

но внутри меня все ощущается слишком интенсивным, чтобы иметь возможность что-то озвучить.

      Ее светлые волосы прилипли к щекам и шее. Глаза с бирюзовой каймой вокруг темно-синей кажутся огромными. Ресницы слиплись. От поцелуев губы стали невероятно красными. А от того, что в выражении ее лица исчезла настороженность, мне становится больно внутри.

      Она заставляет меня хотеть того, о чем я очень давно уже даже не думал: единения, постоянства, чего-то привычного и только для двоих.

      – Мне нравится, – тихо произносит она, и от того, что она не сводит с меня глаз, я понимаю, что речь сейчас о большем.

      Она признается, что ей нравлюсь я.

      Со стоном понимаю, что я сейчас для нее словно открытая книга, и мой взгляд ничего не скрывает – ни нетерпения, ни потребности в ней. От всего этого я начинаю дышать так часто и сильно, что почти задыхаюсь. Взяв ее за бедро, я поднимаю ее ногу и закидываю себе на талию. Она такая мокрая и мягкая, и так легко оказаться внутри. Я мог бы ворваться и несколькими жесткими ударами доставить удовольствие нам обоим, но прямо сейчас хочу другого.

      Хочу прочувствовать это медленное скольжение.

      Хочу увидеть, как на ее лице появится облегчение.

      Хочу, чтобы она видела меня.

      На ее лице мелькает боль – еле заметно сведенные брови и сдавленный вздох. Я наклоняюсь поцеловать ее и спросить:

      – В порядке?

      – Да, – кивая, отвечает она. Проведя пальцами по моему затылку и скользнув в волосы, она лукаво улыбается.

      – Просто никогда так не делала.

      Мой смех превращается в стон, когда она посасывает и покусывает мою шею. Войдя в нее глубже, я почти совсем не подаюсь назад, двигаясь глубоко, еще, еще и еще, пока она не начинает царапать мне спину, покачиваясь в такт и издавая прямо мне в ухо сдавленные, резкие и почти болезненные стоны.

      Я знал, что ей надо не так уж и много, но не подозревал, что настолько.

      Немного отодвигаюсь, чтобы посмотреть на нее, и тут она кончает: открыв рот, сильно сжимая меня изнутри и издав надрывный гортанный звук.

      Прижавшись лицом к ее шее, я чувствую, как во мне что-то освобождается, и стискиваю ее, двигаю своим мужским инструментом быстрее и сильнее, посасываю кожу на шее, стараясь продлить ее удовольствие, насколько смогу. Оно все длится и длится. И вот наконец она обмякает, захлебываясь воздухом, и просто смотрит на меня.

      Смотрит, как я уже на грани, смотрит, как я падаю за эту грань и кончаю с громким стоном.

      Блин, я едва могу дышать. Руки дрожат, а она такая скользкая, что приходится усилить хватку, иначе я ее уроню. Но ее руки уже на моем лице, ее рот ищет мой, и она целует меня.

      Лучше этого поцелуя ничего не существует на свете – ведь я все еще в ней.

      Она такая мягкая и мокрая, а еще эти расслабленные пресыщенные прикосновения… Из-за всего этого мне трудно даже представить, что придется выключить душ. Это так просто – целоваться после секса – и в то же время нет. Будь это просто, оно стало бы обычной повседневной практикой. И я не стал бы торопиться снять презерватив, первым