Притягательный дерзкий лжец. Кристина Лорен

– ощущать себя по эту сторону подобного разговора.

      – Возможно.

      Она пригвождает меня взглядом. Я устремляю на нее такой же пристальный взгляд. Она медленно – и многозначительно – показывает глазами на мою тарелку и потом на соседний пустой столик.

      – Означает ли это, что мне не стоит надеяться увидеть как-нибудь твое обнаженное селфи? – спрашиваю я. – Ну или хотя бы селфи в этом бикини?

      – Думаю, тебе и так присылают немало селфи.

      Будто в подтверждение ее слов, рядом с бутылкой воды жужжит мой телефон, и Лондон расплывается в очаровательной улыбке с ямочками.

      Поставив локти на стол, я подаюсь вперед и улыбаюсь так искренне, как только могу.

      – Послушай, Фресно…

      – Фресно, Амстердам… Очень остроумно.

      – Я не собираюсь ничего усложнять. Само беспокойство, что будет неловко, и делает ситуацию неловкой. Мы в маленьком ресторанчике. Мы оба взрослые. А это просто еда, – заверяю я, затем отщипываю кусочек тортильи, бросаю ее в рот и задумчиво жую. – Так что, строго говоря, это просто еда с парнем, который пару ночей назад видел тебя раздетой. Но если ты на самом деле хочешь, чтобы я пересел, я уйду.

      Она смотрит в сторону, и я замечаю виноватое выражение ее лица. Я уже видел, как она общается с людьми – она болтушка, улыбается и без конца отпускает шуточки. Поэтому смело могу сказать, что Лондон возводит вокруг себя стены из-за парней и отношений, а не потому что она редиска.

      Ну разве что самую малость.

      Снова повернувшись ко мне, она, прищурившись, оглядывает меня и хохочет.

      – У тебя в зубах застряла фасоль.

      Теперь, когда она об этом сказала, я и сам почувствовал. Нарочно улыбаюсь еще шире.

      – Мне же нужно как-то уменьшить свою привлекательность. Не стоит ведь позволять своей харизме работать постоянно и на полную катушку.

      Лондон хихикает и откусывает свою картошку.

      – Ты спятил.

      Я наклоняюсь к ней ближе, и она хохочет еще сильнее.

      – Можешь поверить, что это лицо мужчины, который пару ночей назад с радостью подарил тебе четыре оргазма?

      Она смотрит на меня и поджимает губы, когда память о той ночи заставляет ее покраснеть.

      – Три.

      Вынимаю изо рта фасолинку и откидываюсь на спинку стула, не спуская глаз со своей собеседницы. Я жду. Потому что отчетливо помню каждый из ее оргазмов – с пронзительным вскриком, с открытым от изумления ртом, «о боже, обалдеть, о-о-о» и последний – со струящимся потом и неразборчиво-умоляющий. Так что она врушка.

      – Ладно, может, и четыре, – слегка взмахнув рукой, признает она. Потом хмурится и смотрит на меня. – И на что это ты намекаешь?

      Я мотаю головой:

      – Ни на что. Я…

      – Вообще-то я серьезно, – продолжает настаивать она и теперь краснеет от растерянности. – На что намекаешь… вот всем этим? – уточняет она, показывая на мой внешний вид. – Эффектный костюм, блестящие туфли, эта чертовы волосы…

      – Я еду с работы! – не могу удержаться от хохота я. – Погоди, а на что тут могут намекать мои волосы?

      – Еще