Никто не знает Сашу. Константин Потапов

тебя вот тоже – карие.

      – Свет!

      – Просто народу мало было.

      – Для артиста это должно быть неважно. Ты должна понимать, Свет.

      – Артисту важен зал, ты должна понимать, Ир.

      – В нём нет надрыва.

      – Какого такого надрыва?

      – В Маяковском был надрыв. В Есенине. В Гиперболойде надрыв. А в нём нет надрыва. Без надрыва не настоящее.

      – Нормально в нём надрыва.

      – Если в жизни всё спокойно, если человек в Индию ездит, медитирует, это не надрыв. Артист должен быть как Иисус. Злость должна быть.

      – Иисус вроде говорил, возлюби…

      – Он не возлюбил, Свет.

      – Возлюбил, Ир.

      – Я не почувствовала, что он меня возлюбил.

      – А-а…

      – Что?

      – Ничего.

      – Что.

      – Ир, если бы мы собрали людей, была бы отдача. И был бы тебе надрыв. И всё бы ты почувствовала. Он не очень известный, но…

      – Даже если я одна в зале – он должен выложиться. Я ничего не почувствовала.

      – Ну а я почувствовала.

      – Я заметила.

      – Что ты заметила, Ир?

      – Зрители остались недовольны, Свет. Вот что я заметила.

      – Может мы его замучили. Своими вопросами, знаешь. Ну, насели, знаешь.

      – Я не наседала! Я общалась, как со всеми. Это ему всё не так. Кофейня не подходит! Сначала не отвечает неделю, а в последний момент – не подходит. Все там выступали.

      – Ну в конце он спел с надрывом.

      – Это была лучшая песня за вечер. Лучшая. Он бы весь концерт так спел, Свет.

      – Мы не собрали ему зрителей, Ир. Я им довольна.

      – Я заметила.

      – Что ты заметила?

      – Я заметила, как ты им довольна

      – И что же ты заметила?

      – Я заметила, как ты перед ним расстилалась.

      – Расстилалась?

      – «Саш, а ты выспался. Саш, а как тебе звук, Саш, а может чаю. Саш, а может то. Саш, а может сё. Ой, Ир, не мешай Саше!»

      – Ира. Это нормально – заботиться об артисте. Чтобы ему было нормально. Я разделяю личное и профессиональное, Ир. Мне концерт важен. А не как ты с ним…

      – А как я с ним?

      – Так

      – Как?

      – Что ты к нему пристала?

      – Где я пристала-то?

      – Надрыв, Иисус! Человек с дороги, а ты – Иисус…

      – Поэт должен жить надрывом!

      – Он – бард, Ир.

      – Вот именно! Подустал? Нам насрать! Мало людей? Звук плохой? Всё должно идти в надрыв! Каждый концерт – как последний. Он должен после концерта не сидеть с кислым ебалом, и хуесосить чужих кумиров, и даже пива с нами не выпить. Он должен гореть! А он с кислым ебалом приехал, с кислым ебалом выступил, и с кислым ебалом уехал. Ты пальто его видела? Тыщ двадцать. Зажрался просто, Свет.

      – Ты так завелась, потому что он с нами не выпил, Ир?

      – Да мне это вообще неважно было. Мне это важно не было. Мне важно, когда ведут себя нормально.... Нормально – значит, нормально, Свет! А не как надутые снобы. Ой посмотрите, я не хочу выпить с организаторами,