Посмотри на меня. Екатерина Игоревна Мачулина

под его глазом, а тело было покрыто кровоточащими ранами и ссадинами.

      − Кто это сделал? – вся пыхтя от злости, спросила я.

      Ваня неподвижно лежал и пустым взглядом смотрел прямиком в мои глаза.

      − Все хорошо… Я рядом, − гладя его по голове, нежным полушепотом говорила я. – Отдыхай, дорогой, а потом вместе с опекой напишем заявление. Отказы не принимаются! – я попросила медиков позаботиться о нем, а потом пошла в кабинет, попутно звоня Коле.

      Рассказав ему о данном инциденте, я зашла в кабинет и схватила сумку с личным делом Вани. С Колей мы встретились около главного входа в полицию и, ни минуты не медля, отправились к родителям мальчика.

      ***

      Стоя около злополучной двери, я не находила себе места. Эмоции бросали меня из стороны в сторону, но в конечном итоге здравый смысл уступил нарастающей ярости. Я без стука влетела в квартиру, и моему взору представился «прекрасный пейзаж»: за кухонным столом, похожие больше на мертвых, чем на живых, сидели родители Вани. Я осмотрела быстрым взглядом квартиру, которая была больше похожа на помойку, чем на жилплощадь, где должен воспитываться и расти ребенок. Повсюду валялись стеклянные бутылки от разных алкогольных напитков, вещи были хаотично разбросаны в коридоре, а застоявшийся запах спирта сам опьянял меня и резко бил в нос.

      − Слушайте… − скрипя зубами, ели выдавила я. – Как можно быть такими тварями? – Мое лицо выражало неподдельное отвращение, а взгляд был полон ненависти.

      − Девочка, че тебе надо, и кто ты такая?! – злобно посмотрев на меня, сказал отец Вани.

      − Вам стоит помолчать. Сейчас говорю я, – выдерживая его взгляд, я злостно зарычала. – Побои сняты. Заявление написано. Психологический анализ сделан, – строго и четко сказала я, ожидая реакции.

      − И что нам с того? – посмеиваясь, беззаботно ответила мне мать Вани.

      − И что с того?! – с неподдельным возмущением спросила я. – Вы причинили своему ребенку физическую боль, и ваши действия привели к психологическому расстройству. Расстройство развивалось постепенно, и, вовремя это заметив, я смогла оказать должную помощь. Но это не снимает с вас ответственности ни перед ним, ни перед судом. Поверьте, я собрала достаточно доказательств, что вы теперь будете сидеть в тюрьме до конца своих дней.

      Мой монолог был закончен, когда в дверь постучались, как я предполагала, органы опеки. Коля открыл входную дверь, и действительно, зашли именно те, кого я ждала с нетерпением. Две женщины, переступив порог, морщили нос то ли от запаха, то ли от обстановки. Пока Коля и сотрудники опеки занимались заполнением документов, «мать» бросилась в мою сторону. В этот момент я увидела какой-то предмет в ее правой руке, но все происходило слишком быстро, и я, не успев отреагировать, стояла столбом. Последнее, что я услышала − громкий звон металла.

      ***

      Мои веки, мне кажется, были тяжелее айсберга. До меня донеслись приглушенные голоса и нелепое тиканье.

      − С ней… хорошо… − сказал незнакомый мне голос.

      − Когда… − прислушавшись,