Приглашение к счастью. Сергей Валентинович Мозголин

вспенивает кровь не в твоем сердце.

      Между тем, кровь уже пролилась. Венгерка Лео была рассечена у левого плеча, но кровь, сочившаяся из раны, была не заметна на алом сукне. Не смотря на это, его ответная контратака была не менее результативной, обагрив кровью лицо Раевского, хлынувшей из рассечённой брови. Тяжело дыша, князь отёр перчаткой кровь, заливающую глаз, превратив лицо в кровавую полумаску. Оставляя без внимания требования секундантов образумиться и прекратить схватку, он ринулся в стремительную атаку, играя клинком и шумно выдыхая мощные струи пара, инеем оседающего на влажных от пота волосах. Нормальному человеку вряд ли придёт в голову встать на пути взявшего разгон быка. Лео не был безумцем. Отступив к краю берега, насколько это было возможно, он резко ушёл с линии атаки, отведя в сторону мощный удар противника. Последний, не сумев погасить инерцию движения, оказался на краю отвесного берега. В следующее же мгновение шашка Лео, со свистом рассекла воздух перед лицом кавалергарда, заставив его инстинктивно отпрянуть назад. Потеряв равновесие, тело Раевского исчезло в снежной лавине, из которой неслись проклятия, способные заставить покраснеть от стыда самого дьявола. Лео, облегчённо вздохнув, и ещё не веря в благополучный исход атаки, осторожно приблизился к краю обрыва и заглянул вниз. Видимо запас сюрпризов, заготовленных для него на сегодня, ещё не был исчерпан, потому что снежный козырёк под его ногами, образовавшийся после обрушения берега, подломился и увлек его вниз, навстречу противнику. Через несколько мгновений, до слуха секундантов снова донёсся яростный звон клинков. Бой, с новой силой возобновился уже на льду, стремясь перерасти в ледовое побоище.

      Лёд в середине русла, подмываемый течением, был более тонок, чем у берегов, но противников это мало заботило. Оба были уже достаточно сильно утомлены боем и понимали, что развязка близка. Лео был снова ранен. На этот раз в ногу, что существенно сковывало его движения. Он с горечью чувствовал, что долго продержаться не сможет. Силы уходили вместе с кровью. Раевский тоже понимал это, и, сделав паузу в поединке, первым нарушил молчание.

      – Послушай, Лео, меня удовлетворит твоё честное слово, навсегда забыть о известной тебе особе, и более никогда не претендовать на её расположение.

      – Извини, Владимир – Лео поднял шашку – Это единственное удовлетворение, какое я могу тебе дать – и, хлюпая набухшим от крови сапогом, устремился в атаку с безрассудством обречённого. Его яростный натиск сдвинул с места монументальную фигуру Раевского и заставил его отступать. Истончённый течением лёд, угрожающим треском, предупредил соперников об опасности, но им было не до пустяков. Лео остановился только тогда, когда явственно ощутил эфемерную зыбкость опоры под ногами. Отпрянув назад, он опёрся на шашку, пытаясь превозмочь жгучую боль в ноге.

      – Не советую делать резких движений, Владимир – предупредил он противника, смахивая перчаткой крупный бисер пота, нависший над бровями.

      Но