Компромат на суженого. Наталья Александрова

хотела есть, но, заглянув в холодильник, ничего съедобного там не нашла.

      Там стояла только банка консервов для кошки Марфы и кастрюля с костями для собаки.

      – Ну хоть печенье у тебя есть какое-нибудь?

      Алка протянула ей собачьи галеты.

      – Нет, собачьи галеты я есть не могу, зубов жалко. Послушай, а как это он собаку с собой забрал, а печенье оставил, галеты эти-то тебе ни к чему?

      Алка посмотрела на нее в полном недоумении. Надежда поняла, что Алка совершенно ее не слушает и думает о чем-то своем. Алку необходимо было срочно отвлечь от этих нехороших мыслей, и Надежда продолжала, повысив голос:

      – И что это у тебя в квартире такое светопреставление? Прямо как Мамай прошел. Искала что-нибудь?

      – Да нет, это уже так было. Наверное, он, когда собирался, торопился очень.

      – А что это он так торопился? Двадцать лет не торопился, а теперь вдруг заспешил, невтерпеж ему, что ли?

      Видя Алку в таком состоянии, Надежда уже начинала злиться на Петюнчика, но одернула себя и, по здравом размышлении, удивилась. Насколько она знала Алкиного мужа, он вообще никогда не торопился, все делал обстоятельно и не спеша, говорил тихим голосом. Конечно, любовь меняет человека, спору нет, но все-таки что-то тут не то.

      Надежда усадила Алку в кресло, помахала у нее перед лицом растопыренной ладонью, чтобы привлечь к себе внимание.

      – Алка, не спи. И зачем ты столько валерьянки выпила? Вот теперь ничего не соображаешь. Скажи, когда ты про это узнала, записку эту когда увидела?

      Алка очнулась, глянула осмысленно.

      – Сегодня утром.

      – Так, утром… – Надежда встрепенулась. – Как утром? Сегодня же суббота, ты что, дома не ночевала, что ли?

      – Ну, не ночевала, так получилось.

      Слова из Алки приходилось тянуть клещами.

      – Вот что, подруга, давай-ка все-таки хоть пустого чаю выпьем, и ты мне все подробно расскажешь. Торопиться нам некуда, я у тебя ночевать останусь, так что давай начинай, – сказала Надежда, отхлебывая чай.

      – Сидят! Чай пьют! – заорал вдруг попугай Алкиным голосом.

      Надежда аж подскочила на месте.

      – Господи, помилуй, так кондрашка хватит! Слушай, а ты животных-то кормила? Может, попугай голодный? Кеша, Кешенька! – Она погладила перышки.

      Попугай больно клюнул Надежду в палец. Алка механически насыпала в кормушку семечек, налила воды. Надежда в это время кормила кошку.

      – Рыб не найти, – равнодушно проговорила Алка, – ну и черт с ними.

      – Ты не отвлекайся, рассказывай, где тебя носит, что ты дома не ночуешь.

      – Репетиторством занимаюсь. Должен же кто-то деньги зарабатывать!

      – По ночам, что ли?

      – Да нет, тут случайность. В общем, позвонили мне как-то и попросили обучать русскому одного иностранца. И между прочим, тридцать долларов за урок, такие деньги на дороге не валяются!

      – А почему это они к тебе обратились? Ты же, кроме русского, никакого другого языка не знаешь.

      – Ну почему же? Я по-английски могу более-менее объясниться.

      – Все-таки как-то странно. Ты учительница