Тени Амиран. Черный рыцарь для неженки. Александра Сергеевна Мурри

упоминалось. Но на каждого ребенка завели папку в специальной секции Архива Ордена на будущее, чтобы было.

      Сам монастырь «законсервировали». Оборудование перевезли на орденские склады.

      Некоторые дети не хотели расставаться друг с другом, в основном те, что постарше, которым уже лет по тринадцать. Таких было всего две пары. Они не кричали, не ругались. Просто держались, вцепившись в руки друг друга так крепко, что не разорвать. Даже сильным мужчинам – стражам – не расцепить.

      Хоть режь.

      Таких, махнув на них рукой, отправляли вместе. Остальных порознь – для лучшей интеграции в общество.

      А пока в глаза детям смотреть было неловко… Или страшно… Не хотелось, в общем.

      Завывали ветер меж утесов и неутихающие, приглушенные стенами повозки проклятия настоятельницы – она таки выплюнула кляп.

      Крики о Мести, о Каре и Спасении Мира… Да, звучало все с большой буквы, нездорового пафоса хоть ложкой черпай. Чокнутая фурия.

      – О! Уже и газетчики слетелись, стервятники. Сенсацию им подавай… – ворчали стражи, заметив поднимающихся в гору мужчин, неуместно облаченных в костюмы-тройки, запыхавшихся, но с блокнотами и ручками наготове. – И не лень же было переться!..

      Не вся свора, но самые зубастые и голодные из них. Как только пронюхали?.. Даже фотомашину из столицы притащили! Попотеть кому-то пришлось.

      – Без комментариев! Расступитесь! Вы, двое, расчистите дорогу, чтоб не приближался никто! – отдавал приказы главный группы орденцев.

      – Посторонись!

      Пока обыскивали монастырь и собирали улики и образцы всего, что возможно, пока грузили воспитателей и кое-какой инвентарь, пока дети наконец выходили за выломанные ворота, солнце успело встать в зенит и не давало различить вспышки переносного фотоаппарата.

      Дети озирались, словно впервые оказались за стенами монастыря. Словно впервые видели столько чужих людей вокруг, подъехавший омнибус и вездеходную машину.

      Дети дeржались за руки. Молчали. Смотрели.

      *

      Спустя восемнадцать лет

      …мертвых больше, чем живых, и нас окружат призраки.

      Дженни Даунхэм

      Рори рисовала пастельными мелками. Цвета выбрала нежные, светлые, несмотря на то что в части парка, где проходил пленэр, скорее преобладали тени, да и солнце уже клонилось к закату.

      Она любит свет, и даже тени на ее картинах светлых оттенков синего, сиреневого…

      С начала учебы в студии Маэстры Бискотти это уже вторая вылазка с мольбертами за двери самой школы.

      В первый раз они ходили на площадь с фонтаном перед Ратушей. На площади этой уже лет сто как никого не сжигали, не вешали и не расстреливали. Поэтому Рори спокойно рисовала грубоватые фасады позапрошлого века, голубей и уводящие в глубь города узкие улочки.

      Ну ладно! Без одной дохлой лошади, не пережившей столкновения с автомобилем полгода тому, не обошлось. Один лист оказался испорченным, дар перехватил разум, руку и кисть.

      В остальном – Рори пленэры