Проклятье для дракона. Валентина Гордова

разрываясь на части от боли и страха.

      – Ты никому ничего не сказала, – быстро раскусил меня тот, кто показательно потирал ладонь.

      Да, не сказала. Даже не подумала об этом, хотя обязана была! Дура, какая же я дура!

      С трудом сфокусировала взгляд на его лице и тут же вздрогнула от прямого немигающего взгляда, которым меня словно пронзали насквозь. Тёмные глаза смотрели пристально и изучающее, словно мужчина не просто был намерен разглядеть всё, что таилось в моей душе, а и успешно с этим справлялся.

      Он выглядел злым и суровым, жёстким и жестоким, беспринципным и беспощадным.

      Тонкие губы с опущенными вниз уголками, как будто этот человек в принципе не знал, что такое улыбка. Широкие, тёмные, низко опущенные брови, на удивление прямая переносица, «тяжёлый», идеально выбритый подбородок и впалые щёки.

      И его голос… Ему принадлежали слова: «Я спрашиваю у тебя последний раз: где моя дочь?!»

      Мне казалось, что бояться сильнее уже просто не возможно, но, как оказалось, я жестоко ошибалась.

      Видит бог, не так я себе представляла трепетное воссоединение с отцом, восемнадцать лет назад оставившим маму и годовалую меня на улице без гроша в кармане. Я, если честно, надеялась, что этот бесчестный человек никогда нас не найдёт, даже искать не будет, и уж точно я не могла и помыслить, что однажды он вломится в нашу квартиру со своими подельниками криминальной наружности и будет избивать мою мамочку.

      Но он и в самом деле был здесь.

      И сейчас, не дождавшись от меня ответа, медленно выпрямился, склонил голову к правому плечу и произнёс:

      – Рад наконец встретиться с тобой, Яра.

      «Люк, я твой отец», прозвучало нервное в моей голове.

      Бросила испуганный взгляд на маму.

      – Яра, – предупреждающе, но больше болезненно прохрипела она в ответ.

      Снова посмотрела на мужчину. Особой надежды во мне не было, но я всё равно рискнула попытаться:

      – Неужели убьёте родную дочь?

      И всё, что получила в ответ – кривую ухмылку.

      Мне не сказали ни слова, но через секунду прозвучал холодный повелительный приказ:

      – Грузите обеих.

      И заполонившие наш дом мужчины подчинились беспрекословно!

      Рывок! И я была неаккуратно дёрнута в сторону, а человек, всё это время продолжавший больно удерживать меня за плечо, схватил мою руку и вдруг достал из нагрудного кармана странную, чуть сверкающую алую ампулу, которую без усилий вдавил в тонкую кожу моего запястья.

      – Что вы делаете? – Ахнула я от боли, пытаясь отшатнуться.

      Удержал без труда.

      А в следующее мгновение перед глазами всё предательски расплылось, голова стала тяжёлой, а ноги – ватными. И когда колени подкосились, всё тот же мужчина с лёгкостью меня подхватил, уберегая от падения.

      – Отвод глаз, – голос вроде как отца показался ужасно далёким и глухим.

      Сам он первым же направился прочь из квартиры. Его люди и полубессознательные мы с мамой следом.

      Мужчины