Карнавал лжи. Евгения Сафонова

жителя по четырнадцать листков да ещё письма, это вам не хухры-мухры!

      – Хоть бы раз увидеть эти мухры, чтобы узнать, что они из себя представляют, – хмыкнула госпожа Лиден, возвращаясь в кресло. – Что-нибудь интересное в королевстве стряслось?

      – Ой, и не говорите, госпожа! Страсти-то какие!

      – Что ещё?.. Юная лэн, не думайте, что я этого не вижу!

      – Ну не хочу я это есть! – заныла девочка, уже подкравшаяся к мусорному ведру с наполовину полной тарелкой в руках.

      – Ладно, выбрасывай, горе моё. И коням ведь не скормишь, с вареньем-то… Так какие страсти?

      – Вот вроде спокойная неделька выдалась, – нетерпеливо продолжил почтальон, – ну, кроме двух ограблений на тракте… Что-то разбойники в последнее время расшалились: вроде не было, не было, а тут вдруг никакого сладу с ними… А сегодня в утреннем листке такое написали! Аж печатни раньше открыли, чтобы нам с собой свежие выдать! А то как же, все знать будут, а деревенские нет? Я сам как увидел, так и обмер!

      – Не томи душу, что случилось?

      Оттягивая момент, парень прихлебнул чаю из тёплого рыжего блюдца.

      – На короля покушение было, – трагическим шёпотом возвестил он.

      Раздался громкий «бульк»: это Лив уронила опустошенную тарелку из-под каши в таз с водой, и взметнувшийся фонтан брызг украсил блестящей россыпью капель её тёмную макушку.

      – Мама дорогая, – довольно-таки равнодушно откликнулась госпожа Лиден. – Но жив, конечно?

      – А вы почём знаете? – протянул почтальон обиженно.

      – Иначе сказали бы «убит», а не «покушение».

      – Ну да, – разочарованно подтвердил парень, вновь потянувшись к блюдцу. – Жив.

      – И кто же этот неудачник?

      – Да герцог какой-то. Молокосос чуть за двадцать. И деньги есть, и власть, вот что ещё ему надо? Ан нет, пошёл короля убивать! Как же его… Броселианский, кажись…

      – Что?!

      Кресло угрожающе скрипнуло – и почтальон невольно вжал голову в плечи, когда старушка, ещё миг назад выглядевшая полной противоположностью слова «опасный», метнулась к гостю с лицом ведьмы, опаздывающей на шабаш.

      – Листок! Быстро! – рявкнула госпожа Лиден, нависнув над парнишкой. – И вообще всю почту вытаскивай!

      – Я не…

      – Тиф в Фар-Лойле! Одни мы не болеем – на отшибе, зараза не дошла! Что, по больным пойдёшь?

      – Т-тиф? – лицо почтальона успело пожелтеть, посинеть и позеленеть, прежде чем кожа его избрала оттенок благородной бледности. – Но…

      – Думаешь, вру? Иди проверь!

      Парнишка, спотыкаясь, бросился к сумке. Вытащив нужный листок, протянул тот старушке, вырвавшей бумагу из его трясущейся руки.

      – Спасибо за гостеприимство, – пробормотал почтальон, вываливая кипу конвертов на дощатый пол. – Я это… того.

      Сухо бросив «счастливого пути» в закрывающуюся дверь, госпожа Лиден заперла кухню на засов и нашарила очки на столе.

      Непривычно тихая Лив мышкой скользнула за спину летописицы.

      Некоторое время обе – старушка и девочка –