Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона». Дороти Ли Сэйерс

сразу после обеда, сэр. Так что, видите ли, сэр, она пролежала там около часа, пока никого в комнате не было.

      Теперь, сэр, про то, кто еще там был и мог видеть, как у меня забрали рогатку. Теперь мне вспоминается, что мистер Праут стоял на верху лестницы, потому что он что-то сказал миссис Джонсон и дернул меня за ухо, и еще там был кто-то из молодых леди, по-моему, мисс Хартли, она ждала посыльного. А после того как меня послали вниз к мистеру Хорнби, Сэм говорит, подошел мистер Уэддерберн, и они с миссис Джонсон пошутили про все это. Но, сэр, вообще я думаю, что многие могли об этом знать, потому как миссис Джонсон рассказывала об этом в буфете. Она всегда рассказывает разные истории про нас, сэр, потому что думает, что это смешно.

      Вот все, что я могу доложить насчет рогатки, сэр. Про все другое я пока не расспрашивал, потому как подумал, что надо это делать постепенно, чтобы никто не решил, что я задаю слишком много вопросов, но я уже придумал, как это сделать.

С уважением, ваш Дж. Поттс».

      – Какого черта ты там делаешь, Джо?

      Рыжий, слишком увлекшись своим отчетом и забыв присматривать за Бертом, вскинулся от неожиданности и быстро сунул тетрадь под подушку.

      – Не твое дело, – нервно сказал он. – Это личное.

      – Личное, вот оно что? – Берт скинул с себя одеяло и угрожающе надвинулся на Джо. – Стишки кропаешь? – спросил он презрительно.

      – Тебя это не касается, – огрызнулся Рыжий, – отвали.

      – А ну, дай сюда тетрадь, – потребовал Берт.

      – Не дам.

      – Не дашь? Не дашь?!

      – Не дам! Отстань!

      Дрожащими руками Рыжий снова выхватил тетрадь из-под подушки и прижал к груди.

      – Я все равно посмотрю – а ну, отпусти!

      Рыжий был крепким для своего возраста парнишкой и смелым, но руки у него были заняты тетрадкой, к тому же Берт имел преимущество в росте, весе и позиции. Завязалась шумная возня.

      – А ну отпусти, чертова бычина!

      – Я тебе покажу, как обзываться, цыпленок паршивый.

      – Ай! – взвыл Рыжий. – Все равно не отдам, не отдам! Я же говорю, это личное!

      Бац! Хлоп!

      – А ну прекратите! – громыхнул властный голос. – Это еще что такое?

      – Уолли, скажи Берту, чтобы отстал от меня.

      – А пусть не дерзит. Я только хотел посмотреть, что он делает. Вместо того чтобы дрыхнуть, сидит и стишки кропает.

      – Это личное, – не сдавался Рыжий. – Честное слово, очень-очень личное.

      – Оставь мальца в покое, – повелительно рявкнул полицейский констебль. – И прекратите шуметь. Разбудите отца – оба схлопочете. А теперь – по кроватям, или я арестую обоих за нарушение порядка. А тебе, Джо, спать положено, а не стихи сочинять.

      – Это не стихи. Это кое-что, что я делаю для одного джентльмена на работе, и он велел, чтобы я никому об этом не рассказывал.

      – Вот, видишь это? – сказал Уолли Поттс, протягивая огромный начальственный кулак. – Ты сейчас отдашь мне свою тетрадь. Я положу ее к себе в ящик стола и верну тебе утром. А теперь, ради бога, спите