Черный монастырь. Книга вторая: Беатрис. Микаэл Ханьян

– а значит, к новым визитам норманнов.

      ВТОРОЙ ПРОЛОГ: ХИЛЬБОД

      Аббат Хильбод был человеком небольшого роста и большой души. Поначалу это казалось ему несправедливым: он считал, что Господь с избытком наделил его любовью и милосердием, обделив этими божественными качествами многих других. Он боролся с кощунственностью своих мыслей, но они возникали вновь. Наконец, он прекратил борьбу, решив, что так было угодно Господу, и что его задача – оправдать доверие Творца.

      Каждый раз, лишь только он задумывался о Всевышнем, его переполнял восторг и лицо озарялось улыбкой. Из-за этой почти никогда не исчезавшей улыбки его прозвали «блаженным».

      ***

      В далекой молодости будущий аббат провел несколько лет на острове Св. Михаила, в первой монашеской обители, построенной еще преподобным Обером. На восходе солнца, стоя на вершине холма и вглядываясь в океан, постепенно озарявшийся рассветными лучами, он испытывал такое неземное блаженство, что переставал ощущать свое физическое тело. Однажды, опьяненный восторгом, он распростер руки, шагнул навстречу солнцу и свалился с обрыва. По счастью, пролетев лишь пару метров, он зацепился за корягу, с которой ближе к вечеру был снят монахами, встревоженными его отсутствием.

      Проведя на острове Св. Михаила два года, он ощутил неодолимое желание вернуться в мир. В епархии его приняли прохладно – прерванное монастырское служение вызвало недовольство и подозрения. В результате ему было предложено отправиться в паломничество в Святую Землю, где он задержался на целый год.

      Весь этот год Хильбод провел на ногах. Легкий и подвижный, он исходил все святые места, пройдя Палестину вдоль и поперек – от Ермона на севере до пустыни на юге. Боясь чего-то не успеть или куда-то опоздать, он нигде не задерживался больше одного-двух дней. Исключением стал Капернаум, где, сидя на берегу Галилейского моря и глядя на восток, он внезапно понял, почему Спаситель так любил проводить здесь часы досуга: там, на противоположном берегу, две горные гряды плавно спускались к воде, сходясь в единой точке на горизонте и позволяя водной глади и небесам сомкнуться и раствориться друг в друге.

      Возвращаясь из паломничества, Хильбод надолго задержался в Италии, где быстро прославился своим евангелическим пылом и добротой. Несколько лет, на правах послушника, он провел в Монтекассино, изучая устав бенедиктинцев и их быт. Ora et labora* стало девизом всей его последующей жизни.

      Здесь же он понял, что больше не может жить без моря. Однако потребовалось пятнадцать лет, чтобы это знание превратилось в страстное желание вернуться в Пуату, где к тому времени сменился епископ.

      Весной восемьсот третьего года, проделав за два месяца путь от южных Альп до холмов Пуатье, Хильбод явился в епархию, был хорошо принят и получил благословение в качестве приора – помощника престарелого и немощного настоятеля, доживавшего свой век в монастыре Нуармутье. Рано поседевший, Хильбод выглядел маленьким старцем, хотя в действительности ему