Альбиносы. Владимир Иванович Чуприна

ты сказала батюшке, почему меня не будет? – напрягся он.

      – Сказала, что у тебя проблемы в школе, – вздохнула Варвара Тихоновна.

      – Так и есть! – Костик подскочил со стула. Посуда на столе брякнула.

      – Ба! Так и есть! Честное слово! – он обрадовался, что не вынудил близкого человека лгать. – У меня проблемы! Были! Но теперь – все! Честное слово! Ты мне веришь! Никаких проблем больше не будет!

      – Верю, мой мальчик! – вздохнула Варвара Тихоновна в очередной раз. И добавила:

      – В твоем возрасте проблемы только начинаются.

      Костя был счастлив, что недавний конфликт с бабушкой из-за его нежелания идти в церковь закончился. Он посмотрел на Варвару Тихоновну с любовью: какая она добрая!

      * * *

      Утром следующего дня, в половине девятого подростки, как воробьи на кормушку, привычно слетались на школьное крыльцо и, погалдев, разбегались по классам.

      Костик заскочил последним, когда уже прозвенел звонок, на полшага опередив в дверях учительницу литературы. Он пронесся мимо своей парты и плюхнулся у задней стены, увешанной плакатами, на свободное место.

      Восьмиклассники встали, приветствуя педагога.

      – Вот что значит, Казанцев, влетать в класс на второй космической скорости, – отвечая на приветствие взмахом руки, начала урок Татьяна Андреевна.

      Все обернулись.

      – Тормозная ступень сработала только у последней парты, да? – пошутила учительница. – Спасибо, что стену не проломил!

      Класс развеселился.

      – Ну, все! Все! – Татьяна Андреевна постучала авторучкой. – Успокойтесь!

      Она поправила очки, большим и указательным пальцами закрепляя их на кончике носа.

      – Костя, иди на место! – приказала педагог. Она глянула поверх стекол, раскрыла журнал и присела.

      Подросток медлил.

      – Казанцев, я жду! – учительница повысила голос, требуя исполнения приказания.

      – Я… это… – нехотя поднялся мальчишка, – можно я посижу здесь, Татьяна Андреевна! Ну, пожа-а-луйста! – протянул он.

      Учительница поерзала на стуле, снова поборолась с очками на кончике носа, которые не хотели держаться, а так и норовили спрыгнуть на пол и, подумав, уступила:

      – Сиди! Только если будешь болтать, я… – она погрозила пальцем, – я не знаю, что с тобой сделаю! Я не мамка родная!…

      Одноклассники часто менялись местами. Педагоги относились к этому толерантно. Особенно, если пересаживались те, кто радовал успеваемостью. Костя был в их числе. Поэтому в поведении «хорошиста » Татьяна Андреевна не увидела ничего предосудительного. Никакой причины. Так, очередная мальчишеская блажь.

      – Охота к перемене мест им овладела понемногу, – побурчала учительница литературы, цитируя классика, и углубилась в журнал.

      Смех и оживление погасли. Начинался урок. Никто не обратил внимания, что Лизабетт не участвовала в общем веселии. Девочка сидела, уткнувшись в учебник, и не поднимала глаз. Она одна догадалась об истинной причине перемены в поведении соседа по парте.

      *