Любовница бури. Рита Лурье

ветер, ощущение оружия в руках и какой-то смелой выходки словно вернуло девушку обратно в Париж начала сороковых. Казалось, что сейчас великолепная пятерка снова соберется на конспираторской квартире, будут печатать агитационные листовки за свободу французского народа от гнета захватчиков или обсуждать планы очередной смелой диверсии. Добрая Сюин станет просить обойтись меньшими жертвами, а лучше совсем без них; смешливая и язвительная Кэт осадит подругу, Фалех будет сидеть в углу, зарисовывая в блокноте присутствующих на память, а Паскаль и Поль снова станут ожесточенно спорить над тем, каким способом лучше провернуть задуманную авантюру.

      Поль так погрузилась в свои воспоминания, что появление темной фигуры, отделившейся от колонны, напугало ее. Она отшатнулась в сторону и выставила перед собой револьвер, когда услышала голос француза.

      – Эй! Змейка! Полегче!

      И девушка бросилась на шею старому другу, позабыв даже о том, как отвратительны ей человеческие прикосновения. Отросшая за годы борода Паскаля неприятно пощекотала Поль шею и она опомнилась, отстранилась и отвернулась, смахивая выступившие на глазах слезы.

      Змейка… Когда последний раз кто-то называл ее этим прозвищем? Его придумала Сюин, когда им всем понадобились секретные позывные. Она сказала тогда, что Поль – пустынная змейка, такая же изящная и проворная. Поль, конечно, польстила подобная характеристика, хотя она изо всех сил старалась вытравить из себя все, связанное с детством, проведенным среди песков. Спасибо, что верблюдицей не окрестили за упрямый нрав. Несправедливым было и то, что Фалеха, также приехавшего из Алжира избавили от подобных неприятных ассоциаций. За любовь к искусству и явный талант к живописи темнокожий парень обзавелся позывным «маляр».

      Поль оглядела Паскаля с ног до головы и сделала неутешительный вывод, что время его не пощадило – помимо густой темной бороды он обзавелся глубокой морщиной на лбу и внушительными мешками под глазами. Впрочем, глаза его были по-прежнему юными, горели, как два огонька. Даже после всего, что случилось. Не с ним. С Кэт.

      Мужчина тоже осматривал старую подругу и, судя по его восторженному взгляду, напротив, счел перемены в ней куда более положительными.

      – Ты… очень похорошела, – игриво сказал он и Поль, хотела по-дружески стукнуть его в плечо, как раньше, но сдержалась, – тебе идет быть взрослой. И не прикидываться мальчишкой.

      Поль фыркнула. Все-таки он не изменился, все также падок до женщин и всего, связанного с ними. И ей захотелось о многом его расспросить, но все эти разговоры стоило отложить на когда-нибудь, которое наступит никогда. Слишком много опасных тем и острых углов.

      – Давай к делу, – сухо сказала она, старательно заталкивая все бурлившие внутри эмоции в самый далекий ящик, который она держала тщательно запертым все эти годы, – тут можно говорить?

      Она опасливо огляделась.

      – Ох, мон шерри, ты все такая же, – с улыбкой проговорил Паскаль и тоже посерьезнел.