Эхо заснувших болот. Ксения Комал

сплетение из нескольких цепочек, в правом была только одна серебряная серьга, зато – в виде летучей мыши; руки оказались расписанными цветными татуировками, в фигуре появился намёк на регулярные занятия спортом, которого она старательно избегала всю сознательную жизнь.

      – Что? – Нинка поймала её взгляд и, непонимающе нахмурившись, оторвалась от походного котелка.

      – Вот думаю, что ж Москва с людьми творит…

      – Это не Москва, а круг общения, – рассмеялась подруга. – Честно говоря, я была уверена, что ты тоже сильно изменилась, но нет, такое ощущение, что и не было этих десяти лет.

      – Приму за комплимент, – безрадостно буркнула Алиса, хотя на самом деле придерживалась совсем иного мнения.

      – Да что ты, это же здорово! Должно быть в нашем мире что-то вечное…

      – Балда, – невольно фыркнула девушка. – Я как те призраки – всё та же и там же…

      – На медведей-то ещё охотишься?

      – У меня с ними пакт о ненападении. Но на особо языкастых знакомых он не распространяется… А это что? Мой дом, что ли?

      – Ага, сфоткала, когда заходила и не застала тебя. Нравится?

      – Гораздо больше, чем в реальности. – Она отчётливо вспомнила разваливающуюся халупу, доставшуюся ещё от прадеда, и недоверчиво воззрилась на снимок. – А где моя дражайшая дыра в крыше и окно с фанерой вместо стекла?

      – Говорю же, во всём надо видеть прекрасное.

      – В людях тоже?

      – Людей мне не очень нравится снимать, просто не моё.

      – Ну, для себя-то, любимой, как я погляжу, исключение сделала…

      – В смысле?

      – Я о твоей тяге к автопортрету. Ничего вообще-то, но я бы это никому не показывала: другие, не такие благородные как я, могут и засмеять… Особенно сей незаезженный сюжет с сонной, помятой физиономией и слюной на щеке. Смело, очень смело.

      – Да о чём ты? – Нинка перестала нарезать хлеб и подошла ближе. Алиса, ядовито усмехаясь, продемонстрировала столь примечательные снимки, а потом с некоторым беспокойством наблюдала за тем, как стремительно вытягивается лицо подруги.

      – Ты фотографировала? Прошлой ночью, пока я спала?

      – Очень надо. Я, вообще-то, тоже изредка сплю. И с камерой твоей обращаться не умею. То есть разобралась бы, конечно, но явно не в темноте. Просто смирись, что при полной луне твоя страсть к прекрасному перерастает в нечто зловещее, абсолютно подчинённое природе, слегка саркастическое…

      – Да не снимала я этого! – взвыла Нинка. – Как бы я могла, если спала?

      – Ну, ваши профессиональные штучки мне до лампочки…

      – И очень зря, потому что сейчас они тебя касаются как никогда! Сравни с моими работами, разве я стала бы так халтурить?

      Алиса внимательнее всмотрелась в снимки и нехотя признала:

      – Да, это не рука мастера. С другой стороны, если мастер собирается кого-то напугать…

      – А может, это мастера собираются напугать? Колись давай, зачем меня сюда притащила!

      – Затем,