Ключи от жизни. Марина Серова

сделал нетерпеливый жест Луговичный, звякнув наручниками. – Точно! Вот стерва! Вечером, когда мать ушла к сестре, я чаю попросил и бутерброд с вареньем. Сам я никогда по хозяйству ничего не делаю, всегда Галька шустрит, даже хлеб мне маслом мажет. А тут вдруг отказалась. Губки надула, сделала вид, что все еще на меня обижена. Мы же опять из-за ее ревности накануне ссорились. Ну, я сам себе кусок от батона и отрезал. Хлебным ножом! Понимаете! – И сияющий Рудольф победно посмотрел на Миющенко, словно тот теперь непременно должен был его отпустить. – Вот потому там и нашли мои отпечатки. Я только сейчас вспомнил!

      – А может, ты сам все специально подстроил? – отреагировал на его тираду Анатолий. – Устроил этот спектакль, чтоб мы были убеждены, что тебя подставили.

      – Да вы что, товарищ следователь? Да мне б такое даже в голову не пришло! – захлебнулся возмущением Луговичный.

      – В голову не пришло, но на другое место ты все же приключений себе нажил, – встряла я в их небольшую перепалку, подумав при этом, что в словах Миющенко есть некоторый резон. Было у меня однажды дело, где преступник именно так, столь необычным образом, и поступил, заметая следы. – Ладно, Рудик, успокойся. Ты знаешь адреса и телефоны подруг Галины, у которых она, если мое предположение верно, могла бы спрятаться? И координаты родственников в Аткарске.

      – Туда, кстати, позвонить можно, я наизусть номер помню, – оживился он, но тут же сник. – А вот с подружками сложнее. Только объяснить могу, где живут. Хотя… Их телефоны записаны в органайзере, но его у меня отобрали, – кивнул он в сторону Миющенко.

      – Это не проблема, – откликнулся опер и открыл сейф. – А что касается родителей, так я уже проверил, – сделал он ударение на слове «я». – Галины там нет и не было.

      – Пока, – сказала я и, заметив его подозрительный взгляд, добавила: – Пока не было, но может появиться. А вы уже оповестили родителей о том, что она убита?

      Миющенко в ответ довольно презрительно фыркнул, давая понять, что не такой уж он дурак, как я думаю.

      После того, как я переписала из записной книжки Луговичного в свою то, что сочла нужным и задала еще несколько вопросов, его увели.