Но случается чудо. Екатерина Златорунская

вечерами же Лика заходила к Павлу Сергеевичу и сидела, сидела, просительно чего-то выжидая, какого-то прощения, но он молчал, что-то писал, не поднимая на нее глаз, потом спрашивал:

      – У тебя нет никаких дел?

      Она вставала, шла на улицу. А на улице, в танцевальной раковине, прижимались друг к другу пары, и она думала – как все закончилось быстро-быстро.

      На теннисном корте, пустом после дневной игры, два мальчика перебрасывались мячом. Она попросила:

      – Научите меня.

      – А мы сами не умеем.

      – Но вы же играете. Покажите как.

      – Берете ракетку и бьете по мячу.

      – Эту?

      – Эту.

      – Тяжелая.

      – Тяжелая, это вам не бадминтон.

      В темноте не было видно ни рук, ни ног.

      – Так?

      – Нет, не так. Сначала надо просто научиться бить по мячу. А потом уже через сетку. Понимаете? Вот так высоко подбросить мяч, а потом уже бить по нему. Это очень сложная игра.

      – Я не смогу.

      – Бросайте мяч, а теперь отбивайте, бейте.

      Мяч перелетел через сетку, шлепнулся в песок.

      Лика сняла сандалии. Шелестело море, и патефон пел кому-то: «Спи, мое бедное сердце».

      – Я не буду вам мешать, играйте.

      Она села на скамью возле пляжа. Шум волны сливался с ударами теннисных ракеток. Она еще видела мяч, как он летал туда-сюда, и ракетки скользили в темноте прозрачными светлячками, но темнота становилась все сильнее, исчез мяч, исчезли мальчики.