Дитя зла. Ведьмин пёс. Часть вторая. Елена Дымченко

значит?

      – Что-то типа того.

      – Меня удивляет подобная предусмотрительность у пятимесячного эмбриона. Ведь это говорит о её сознательности. Как это возможно? Она, безусловно, ведьма, но всё же человек.

      – Не знаю, – пожала Энджи плечами, – возможно, у неё обострённое чувство самосохранения, а это всё-таки инстинкт, как и чувство голода.

      – А что сказали врачи? Не отметили никаких отклонений?

      – Нет, говорят, что с ребёнком всё в порядке, – вздохнула она и закусила губу.

      – Ты надеялась, что… – он не решился озвучить мысль, пришедшую ему в голову по дороге в больницу.

      – Да, – шмыгнула она носом и опустила глаза, начавшие наполняться слезами, – к сожалению, лёгких решений не будет. – Я сказала гинекологу, что на предыдущем обследовании мне сказали, что ребёнок очень худой и трам-пам-пам… В общем, сообщила, что хотела бы сделать… некую операцию…

      – И?

      – «Ребёнок в отличной кондиции, просто великолепный малыш»… – зло передразнила врача Энджи и судорожно всхлипнула: – Сказали, что раньше надо было думать, а сейчас уже слишком большой срок. Ну и, конечно же, окатили меня волной презрения.

      – То есть? Тебе нахамили?

      – Мне ни слова не сказали, но ты бы видел лицо врачихи. Она смотрела на меня, как на лягушку, чуть ли не с брезгливостью.

      – Не бери в голову. Она же понятия не имеет в чём дело. Но это, конечно, очень непрофессионально с её стороны. Врач не имеет права осуждать пациентку.

      – Она и не осуждала, но скрыть своих чувств не смогла.

      Егорша вздохнул.

      – Ладно, бог с ней. Неужели ничего нельзя сделать?

      – Аборт на таком сроке делать уже поздно. Но тут в палате лежит одна женщина, которой на шестом месяце делали искусственные роды.

      – Ну вот, – воспрял он духом.

      – Для этого нужны медицинские показания. Или мать или ребёнок должны быть серьёзно больны, а у нас… – она скривилась и снова передразнила врачиху: – «И мать и дитя отличаются отменным здоровьем».

      – Не расстраивайся, раз это всё-таки возможно, значит, просто нужно найти врача, который за определённую плату согласится это сделать. Есть же частные клиники, в конце концов.

      Она подняла на него полный надежды взгляд.

      – Да, ты прав, ещё не всё потеряно.

      – Тебя когда выписывают?

      – Сказали, завтра.

      – Но тебе нельзя здесь ночью оставаться! Ты же себя не контролируешь! Что здесь может устроить голодная Софочка, я даже подумать боюсь.

      – Я тоже об этом думала и решила, что, если они меня сегодня не отпустят, то к вечеру устрою им такой концерт, чтобы они дали мне успокоительное.

      – Что за концерт?

      – Ну… – улыбнулась она, – закачу истерику с криками и воплями.

      – А ты можешь?

      Энджи горько усмехнулась:

      – Запросто, главное, не перестараться, чтобы не перевели в психиатрическое отделение.

      – Да уж…

      – Хотя… –