Староверы Псковского Поозерья. Невельский уезд. Кирилл Кожурин

и отправлял с своею братиею все духовные требы92. Прихожан у себя имею около душ 150, которые живут в деревнях Невельского уезда, а именно: Заходях, Видусовой, Иванищевой, Теплухиной, Ровном, Петрашах, Бутьевой и Погарелихой. На богомолье братии мои для отправления каких либо треб, по случаю воспрещения от Правительства, ни в доме ко мне и к кому другому либо не собираются, а в случае нужд людей согласия для исполнения треб, езжу к ним сам, а иногда некоторые и приезжают ко мне в дом. Единоверцев и православных я не принимаю к исповеди, и не отправляю им никаких треб. На присоединение к Единоверию, я и прежде был увещеваем в 1856 году Витебским протоиереем, имяни и фамилии коего не припомню, но я на это не согласился, равно и ныне увещевания на присоединение к Единоверию не принимаю, а желаю оставаться на прежнем положении по примеру своих отцев»93.

      Сборник богослужебный. Из собрания Я. А. Кожурина. Вторая половина XIX в.

      Между тем, окольные жители новообрядческого вероисповедания свидетельствовали, что «им случается видеть, как по большим праздникам съезжаются с разных мест в деревню Маево раскольники на богомоление, и в особенности многочисленные сборища раскольников бывают… 15-го июля в день Кирика и Иулиты и в день Покрова, когда отправляется поминовение по родственникам хозяев дома в деревне Маеве»94.

      Выяснилось также, что становой пристав 2-го стана Войно-Оранский не только знает о «сборищах раскольников на богомоление в деревнях Пружинце и Маиове», но и часто бывает в домах наставников Спиридона Макаровича и Федора Андреевича. Как указывалось в материалах следствия, «Федор Андреев и его семейные даже хвалятся коротким знакомством с ним»95. В этой связи было заведено целое дело «в отношении действий к раскольникам» пристава Войно-Оранского96. Ко всему прочему ему вменялось в вину и то, что это именно он якобы научил наставников взять годовые паспорта, «дабы чрез это они могли иметь средство укрываться от преследования Правительства». В результате этого дела Войно-Оранского перевели в соседний Себежский уезд, хотя и с сохранением должности.

      16 февраля 1858 года невельский исправник потребовал с маевского наставника Федора Андреевича расписку в том, что он не будет отправлять треб, но тот отказался, сказав, «что он не даст таковой подписки без согласия братии их толка». За «упрямство и непреклонность» Федор Андреевич был заключен в Невеле в тюремный замок, «буде не представит по себе надежных поручителей». Если же таковые найдутся, то местному приставу было предписано «иметь за ним неослабный надзор, чтобы он Андреев односектаторам своим отнюдь не осмеливался преподавать духовных треб по раскольническому обряду». Однако в тюремном замке Федор Андреевич просидел недолго. 17 февраля невельский мещанин Григорий Михайлович Гусев написал поручительство, а уже 18-го маевский наставник

92

Согласно официальному описанию, «Псалтырь, печатанный в царствование Алексея Михайловича в Вильно» (Там же. Л. 177).

93

Там же. Л. 195 об. – 196. Все подписки и показания старообрядческих наставников делались в присутствии невельского земского исправника и – обязательно – «депутата с духовной стороны», священника единоверческой церкви (благочинного единоверческих церквей Василия Волковича, а в его отсутствие – священника Стеревневской единоверческой церкви Косьмодамианского). Здесь же, судя по всему, шла агитация по присоединению к единоверческой унии.

94

НИАБ. Ф. 1416. Оп. 1. Д. 1334. Л. 140 об. – 141.

95

Там же. Л. 161 об.

96

См.: НИАБ. Ф. 1416. Оп. 1. Д. 1294.