Крылатая рать. Елена Пронина

чем раньше, туда, куда бежали все.

      И больше не оборачивались.

      По сторонам простиралось неизвестное.

      И никому не приходило в голову, что можно свернуть.

      Она умирала медленно. Черты ее теряли определенность. Он видел, как бледнеют ее руки, становясь почти прозрачными.

      Он взял ее руку в свою, чтобы не расставаться никогда. И его рука тоже сделалась бледной и прозрачной.

      Она исчезала.

      Он чувствовал, как сам становится все спокойнее и невесомее.

      Они растворялись друг в друге.

      Вдруг ему показалось, что кто-то стоит у него за спиной.

      Они могли стать одно.

      Но он обернулся.

      Там стоял страх, улыбался плотоядно, утробно урчал…

      Так умерла любовь.

      Можно было покончить с жизнью, но это было так же бессмысленно, как продолжать жить.

      Они жили в подвалах, потому что там теплее.

      Питались они отбросами, когда что-то оставалось после собак.

      Весной они собирались на крыше и устраивали катавасии.

      Мышей они не ловили, потому что те почему-то отсюда давно сбежали.

      Боялись людей и собак.

      Но для нее они были равны и американскому миллиардеру, и гениальному поэту, и безразличному к боли бультерьеру.

      Утром, когда Ника проснулась, он положил тетрадь рядом с ней на тумбочку и сказал: «Я прочитал».

      – Ну и как? – насторожилась.

      – Я понимаю, тебе нужно было это написать, но стоит ли это издавать?

      – Ты считаешь, что написано бездарно?

      – Нет, я не это имею в виду, – сел он рядом, – ты же сама знаешь, что написано хорошо. Но не в этом дело. А дело в том, нужно ли это распространять? Здесь столько мрака, ужаса, отчаяния – и ничего светлого. Книги должны давать опору, а не топить.

      – Ты обещал мне помочь издать, – напряженно сказала Ника и побледнела.

      – Я не отказываюсь от обещания, – он взял ее руку и погладил ее, – но, может быть, ты сама откажешься от своего намерения…

      – Не откажусь, – ответила зло и даже выдернула свою руку, – ни за что не откажусь.

      – Успокойся, – попросил он, – я же не отказываюсь помочь, мы издадим эту книгу, если ты так хочешь.

      – Когда?

      – Если хочешь, мы можем уже в понедельник отвезти рукопись в издательство и обо всем договориться.

      Ника улыбнулась и вернула Павлу руку. Он улыбнулся в ответ и сказал негромко:

      – Только не понимаю, зачем тебе это нужно.

      – Не знаю зачем, но только нужно.

      – Может быть, ты просто не хочешь оставаться в одиночестве перед этим страхом и ощущением безысходности?

      – Может, и так, не знаю.

      – Я слышал где-то, – продолжал Павел, – что бывает такое, что смертельно больные люди пытаются иногда заразить как можно больше других людей, утащить их с собой в могилу…

      – Может быть, и я такая, – Ника опустила голову. – Ты, наверное, как всегда, прав. Я, наверное, на самом деле как бы неизлечимо больная этим ощущением приближающейся с каждым мгновением смерти. И не хочу дрожать и сходить с ума в одиночку,