Прямо сейчас. Сергей Нагаев

тема представляла сейчас какой‑то интерес и для него самого, и для Данилы, рассказал, откуда у него появился «ниссан», на котором они ездили всю ночь по Москве и даже за город. Свою «тойоту» он поставил на ремонт, нужно было заменить прогоревшую секцию выхлопной трубы, а «ниссан», как выразился Виктор, пришлось позаимствовать у одного знакомого. Правда, тот парень о заимствовании вряд ли помнил, потому что в момент, когда Виктор вынимал из его куртки ключи от машины, знакомый крепко спал после суточного веселья в клубах города.

      – Я к нему в гости заскочил (мимо проезжал, дай, думаю, зайду без звонка, он же один живет, поэтому никому никакого беспокойства от этого не будет), – пояснил Виктор. – В общем, выхожу из лифта, смотрю, у него дверь нараспашку. Захожу – тишина. Я – в комнату, а он там прямо в кедах на диване храпака давит. И перегар такой стоит, хоть топор вешай. Я себе думаю: а на фига ему тачка, раз он дрыхнет? Ну и взял покататься – чего пешком шарашиться, правильно? Отгоню «ниссан» обратно ему под окна, он и не заметит. Пусть еще спасибо скажет, что я его входную дверь захлопнул, когда уходил, а то б еще неизвестно, что у него в квартире осталось бы, разворовали бы всё к черту.

      Впрочем, немедленно возвращать занятую таким образом у товарища машину Виктор не стал, ибо и сам теперь только и мечтал, как бы скорее добраться до дивана. Когда они, прихватив с собой термос с замороженной бычьей спермой, поднялись в лифте и вошли наконец в свою квартиру, мечта Виктора в полной мере сбылась – он завалился спать, напоследок напутствовав Данилу, который принялся готовить себе кофе на кухне:

      – А ты, Даницыл, все‑таки не спи – как мы и договорились, поезжай на работу, как будто ничего не было, поразведай там, что к чему.

      Глава 11. Поискать Поликарпова

      Днем, когда Данила Емельянов наблюдал во дворе станции искусственного осеменения, как Клим и Зина брали сперму у быков, в Москве из черного «мерседеса», припаркованного на углу Сивцева Вражка и Гоголевского бульвара, вышли двое в светлых костюмах, без галстуков. Один из них был Аркадий Леонидович Прибытков, советник президента. Тот самый, что, судя по его презентации о будущем России, видел страну эффективной корпорацией, не обремененной регионами и гражданами, которые не связаны с добычей и транспортировкой нефти и газа. Второй мужчина был очень похож на него – такого же невысокого росточка, с узким лбом над колючим взглядом голубых глаз, – только был гораздо старше. Собственно, это был отец Аркадия, и можно сказать, из машины вышли Аркадий Прибытков и его копия в старости, облысевшая, с морщинами, дряблой кожей шеи и с животиком.

      – Но проверял‑то машину не ты, – сказал отец, постукав указательным пальцем по крыше «мерседеса» после того, как двери захлопнулись. – Учишь вас, учишь…

      Старик Прибытков говорил тем особым образом, что присущ вышколенным служителям Лубянки, он произносил слова, почти не открывая рта, едва слышно, будто бы пуская звуки по невидимой трубе прямо в ближайшее ухо собеседника, и казалось, ни на сантиметр в сторону звуки не уклонялись – не говорил, а шелестел, как страницы протокола