Новая хозяйка Гринвуд-Холла. Лилия Орланд

от боли. – Немедленно заткнись, – зашипела тётушка и снова дёрнула меня, ещё ниже пригибая к полу. Я замолчала, глотая солёные слёзы. – Слушай меня, неблагодарная дрянь. Я забочусь о тебе, кормлю и одеваю, но моё терпение имеет предел. Если ты не оставишь свои выходки и не перестанешь выставлять меня и моих детей в неблаговидном свете, то горько пожалеешь. Я не просто выставлю тебя, я уничтожу твою репутацию. Тобой побрезгуют самые дешёвые публичные дома. Ты поняла меня?

      – Да, тётушка, – прошептала я, чувствуя, как трещат, почти отрываясь, волосы. Всё, что угодно, лишь бы она меня отпустила.

      – Громче, я не слышу, – миссис Прайс снова дёрнула меня за косу. Слёзы брызнули из глаз.

      И тут же, не давая ей возможности сделать ещё больнее, закричала:

      – Да, тётушка, я вас поняла.

      – Вот и умница, – она осклабилась и почти ласково потрепала меня по волосам, под её ладонью стало горячо. Не удивлюсь, если тётушка хорошо проредила мне косу. – Я хочу, чтобы сегодня перед вечерним чаем ты была на заднем дворе.

      – Да, тётушка, – повторила я эхом, холодея, потому что понимала, что там произойдёт. И очень бы хотела этого хотя бы не видеть.

      – Вот и славно, – почти пропела миссис Прайс, выходя в столовую и закрывая за собой двери.

      Я так и оставалась на коленях, пока не открылась дверь с другой стороны, и в буфетную заглянула Иса. Увидев меня одну, она мотнула головой назад, и следом за ней вошли Неса и Марта.

      – Бедная моя девочка, – повариха присела рядом, обнимая. И я разрыдалась.

      – Ну тише, тише, не плачь, кто-то может услышать, – ласково успокаивала меня Марта. Я кивала, понимая, что она права, тётушке не понравится, что я жалуюсь. Но горький ком обиды внутри никак не желал отпускать. Я позволила себе ещё пару минут слабости, а потом поднялась. Отёрла слёзы и, выдохнув, сказала:

      – Давайте здесь уберём.

      Поплакать я смогу позже, спрятавшись в лесу, подальше от чужих глаз и ушей.

      День шёл своим чередом. Я помогала на кухне. Затем, быстро пообедав, взяла ведро, тряпку и отправилась в библиотеку. Сегодня был день уборки. Я тщательно вытирала пыль, не спешила, доставая каждую книгу и аккуратно убирая её на место.

      Но время неумолимо близилось к вечеру. Громко тикали секунды, сбиваясь в минуты и часы. Я бы хотела задержать этот день, вот только он всё равно ускользал. И мне нужно было выходить, если не хочу нарваться ещё на одну выволочку.

      На заднем дворе было тесно. Собрались все обитатели усадьбы. И даже приходящие работники, которые жили в ближайшей деревеньке, не разошлись по домам, стояли здесь же, ожидая появления хозяйки.

      Миссис Прайс явилась в сопровождении гостей. Причём миссис Бессон, несмотря на округлый и по большей части добродушный вид, смотрела предвкушающе. Я содрогнулась от отвращения, кажется, она не может дождаться. Словно это не наказание живого человека, а представление, спектакль, направленный на развлечение её скучающей натуры.

      Тина выглядела совсем плохо. Она даже не открыла глаз. А может, и