Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой. Лев Юрьевич Альтмарк

гитары или клавиши рояля, потихонечку укладывая на рождающуюся мелодию. А выходило совсем иначе. Так, как он даже себе ещё не представлял.

      – Мужики, послушайте, что у меня получилось, – присев на стул посреди сцены, вкрадчиво сообщил коллегам один из музыкантов и стал наигрывать на гитаре несколько довольно связных аккордов.

      – Может, лучше сделать вот так, – тут же подхватил второй и стал тоже что-то наигрывать, слегка изменив ритм и отдельные ноты мелодии.

      Усилители были пока выключены, поэтому до конца разобрать, что у них выходило, из глубины зала было трудно.

      Некоторое время побренчав на гитаре, первый из музыкантов всё-таки включил усилители и микрофоны и под «лала-ла» наиграл уже довольно большой и складный фрагмент будущей песни.

      К нему присоединился второй из музыкантов и, поглядывая на гитарные лады первого, тоже вступил. Следом включился третий с бас-гитарой, и самым последним барабанщик. И тут произошло действительно какое-то чудо, объяснения которому Яшка так и не отыскал: мелодия, довольно складная и певучая, неожиданно зазвучала от первой и до последней ноты. Осталось только придумать на неё слова и запеть.

      – Про что хоть песня будет? – поинтересовался бас-гитарист. – Какие-нибудь слова на примете есть?

      Гитаристы переглянулись между собой и отрицательно покачали головами.

      – Вечно у нас так! – обидчиво протянул первый. – Как дело доходит до слов, то словно на стену натыкаемся!

      – Я подумаю дома, – успокоил его второй, – может, что-то придумаю.

      Барабанщик впервые подал голос из-за своих барабанов.

      – У тебя вечно песни про розы-морозы, любовь-морковь! – загоготал он. – Скукота! Что-нибудь свеженькое бы, убойное…

      – Думаешь у битлов песни про что-то иное? – надулся второй. – Та же любовь-морковь.

      – Какая разница, про что у них! – веско заметил бас-гитарист. – Слушается-то классно! Это битлы…

      – И всё это, потому что они поют на английском, – расстроился первый, – мы тоже могли бы какую-нибудь галиматью по-английски проорать, но кто нам разрешит? Выйди мы на конкурс с иностранной песней даже собственного сочинения – из института запросто попрут! Будешь потом в армии голосить строевые песни уже на одном-единственном языке…

      Только что сочинённый фрагмент будущей песни был проигран ещё пару раз. И каждый раз он звучал всё стройнее и слаженнее, однако настроение от этого лучше не становилось.

      – Надо что-то со словами придумывать, – вздохнул первый, снимая с плеча гитару.

      – Может, я попробую слова написать? – неожиданно для самого себя подал голос из зала Яшка.

      Музыканты принялись с удивлением его разглядывать, потому что даже не подозревали, что в пустом тёмном зале кто-то мог задержаться.

      – Вообще-то, мы всё сами сочиняем, – почесал затылок второй гитарист, – как битлы…

      – Неправда! – Яшка даже