Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой. Лев Юрьевич Альтмарк

ложечку дёгтя…

      А когда, научившись читать ещё до школы, Яшка неожиданно для себя открыл, что книжки существуют не просто для красивого стояния на полках, но ещё и для чтения, и занятие это весьма интересное и нередко захватывающее, то резко ограничил контакты с сестрёнками. К всеобщему обоюдному удовлетворению.

      Теперь до поступления в школу у него появилось неоспоримое преимущество перед ними. И Яшка этим неслыханно гордился. Им-то, беднягам, нужно ежедневно делать уроки, и девиц почти насильно усаживали на два часа за большой письменный стол в их комнате, наглухо закрывали дверь, чтобы «этот карапуз» не мешал своими вопросами и приставаниями. А «карапуз» то и дело с загадочным видом прохаживался туда-сюда у закрытой двери, прислушивался к тоскливым звукам, доносящимся изнутри, и душа его переполнялась восторгом. Он был предоставлен самому себе, а тюремщицы сами отбывали двухчасовое заключение!

      – Так вам и надо! – язвительно шептали его губы, и с сознанием выполненного долга он возвращался к вольному чтению любимых книжек.

      Но и тут он долго усидеть не мог, так как просто обязан был с кем-то поделиться своим счастьем. Однако чаще всего никого вокруг не оказывалось, а нарушение тишины не допускалось. И ещё неизвестно, как бы отнеслись взрослые, если бы он принялся кому-то рассказывать о переполнявшей его радости.

      Единственная горькая мысль портила Яшкин ежедневный двухчасовой праздник: скоро и ему придётся идти в школу, и тогда его тоже станут запирать на иезуитскую процедуру приготовления домашних заданий. Только ведь сестрёнкам легче – их заперли вдвоём, и они могут хотя бы поболтать друг с другом, а ему придётся тянуть лямку в одиночестве…

      Хоть читать Яшка, как мы уже говорили, научился ещё до школы, но поначалу заниматься этим благословенным занятием и тратить на него драгоценное время не особенно любил, прозорливо считая, что всему свой черёд и сия чаша его всё равно не минует. Рано или поздно книжки придут на смену дворовому футболу с пацанами, стрельбе из самострелов, выпиленных из обрезной доски, и прочим уличным удовольствиям. Особенно – ненавистным «классикам», где нужно скакать на одной ножке и проявлять чудеса эквилибристики. Время от времени он открывал папины книжки, но в них ничего интересного не было – ровные ряды буковок, почти никаких картинок – тоска зелёная… До сегодняшнего дня он хранит одну из сохранившихся папиных книжек – «Затерянный мир» Конана Дойла с восхитительным динозавром на потрёпанной обложке, а дальше – а дальше были только бесконечные строчки и ничего больше! То ли дело всё-таки улица, хоть на ней и не встречались динозавры…

      Вот фильмы в кинотеатре, куда раз в неделю на выходных его водили родители, были действительно прекрасным и незабываемым событием. До сих пор вспоминается жутковатый американский фильм «Седьмое путешествие Синдбада» с его страшными циклопами, горстями поедавшими героев и уже потом по ночам во сне гоняющимися за ним, от чего он