Странная война 1939 года. Как западные союзники предали Польшу. Джон Кимхи

ления кабинетам, занятым принятием решений летом 1939 года.

      Основные факты несостоявшегося сражения были следующими: в течение второй недели сентября 1939 года, когда война в Польше еще не была завершена, немецкие войска на недостроенной линии Зигфрида Западного фронта насчитывали восемь недоукомплектованных кадровых дивизий и двадцать пять территориальных, резервных и дивизий местной обороны. Таким образом, всего там было тридцать три в основном плохо обученных и слабо вооруженных подразделения, которые можно было назвать разве что сборными силами местной обороны.

      У французов, когда они завершили мобилизацию, на западе было восемьдесят пять дивизий. (Здесь существуют некоторые расхождения во мнениях и подсчетах, но даже наименьшая из приводимых цифр – семьдесят две дивизии на западе.)

      Более того, значительную часть немецких войск составляли новобранцы, многие из которых ни разу не стреляли боевыми патронами, а их общие запасы боеприпасов были рассчитаны всего на три дня войны. Линия Зигфрида не была достроена и частично не годилась для активной обороны. Донесения немецкой разведки и те, что готовил шеф немецкой разведки на Западном фронте генерал Лисс, показывают, что на западе Германия была опасно незащищенной. Генерал Вестфаль, в то время офицер штаба дивизии на линии Зигфрида, был убежден, что, если бы союзники атаковали в начале сентября, они достигли бы Рейна без особых проблем и, возможно, форсировали бы его без серьезного сопротивления. Однако нет никаких свидетельств того, что возможность такой атаки обсуждалась в английском или французском Генеральных штабах или в правительствах этих стран.

      Оба правительства винили в своем бездействии пацифистские настроения общества и нежелание солдат английской и французской армий воевать. Настоящая книга покажет, что это неправда; наоборот, в этих странах оказывалось большое давление на политических руководителей и военных командиров, чтобы вступить в решающее сражение, но политические и военные лидеры не верили в него (или в себя?).

      Собранные мной материалы, по моему глубокому убеждению, показывают необходимость фундаментального пересмотра существующих техник и практик прохождения донесений по дипломатическим и разведывательным каналам. В особенности вызывает сомнение ценность дипломатических миссий, которые считались адекватными каналами информации соответствующих правительств.

      Возможно, передача точной информации стала слишком сложной политически, чтобы оставлять ее в ведении дипломатов и других несекретных агентов. Страна, которая найдет в себе смелость первой порвать с устаревшими шаблонами дипломатии и шпионажа, не только получит значительные непосредственные преимущества и сбережет огромные деньги. Она также проложит путь к новому пониманию международных отношений, без которого народы продолжат без необходимости бояться и подозревать друг друга и при случае могут не распознать подлинную опасность, угрожающую им.

      Глава 1

      Три легенды

      Неделя, начавшаяся 7 марта 1939 года и завершившаяся развязкой 15 марта, должна считаться одной из самых странных и разоблачающих в современной истории. Она описывалась с большим количеством подробностей и оправданий, чем любой другой аналогичный период; и все же, когда мы вновь возвращаемся по, казалось бы, знакомой дороге, располагая дополнительными преимуществами в виде официальных, личных и лишь недавно рассекреченных документов, мы неожиданно сталкиваемся с одним абсолютно неопровержимым фактом: современная картина той судьбоносной недели марта нарисована людьми, находившимися в полном неведении относительно ее истинного характера.

      Дипломатические службы и разведки англичан и немцев, французов и русских, поляков и швейцарцев не сумели обеспечить подробную, конкретную и, главное, точную информацию, на которой их правительства должны были основывать свои решения и действия. Если открытие архивов тех лет, которые непосредственно предшествовали войне, что-нибудь и показало, то лишь полный провал как дипломатической, так и разведывательной службы в вопросах сбора и передачи информации.

      Именно провал этих служб в конечном счете сделал возможной последнюю великую войну – ведь без точной и детальной информации невозможно эффективное предотвращение войны.

      Существует другая, и, возможно, даже более опасная, сторона неспособности обеспечить надежную информацию: ее место, как мы увидим, заняли страх – взаимный страх – и преувеличение. Это были основные черты кризиса, который предшествовал началу войны в 1939 году. И все же точная и достоверная информация, как никогда раньше в истории, могла быть доступной для дипломатов и секретных служб тех стран, которых это непосредственно касалось. Она была где-то там, в каналах связи, и нам придется спросить себя, как получилось, что она не дошла до места назначения?

      Таким образом, мы пытаемся найти нечто еще более важное, чем ответы на два первоначальных вопроса: было бы возможно военное поражение гитлеровской Германии в первые недели войны в сентябре 1939 года и если да, что этому помешало?

      Однако, прежде чем вернуться к решающей мартовской неделе, представляется весьма полезным рассмотреть