Тяжелая рука нежности. Максим Цхай

и пожалуйста! Будем ватрушки печь!

      – Да мы с ним пить будем! Много!

      – И я с вами.

      Зарабатывает она хорошо, муж ее тоже, а в прошлый раз приехала, натанцевалась в клубе – сапожок каши запросил, старые сапожки-то.

      Мужья – скоты чаще всего. Что, нельзя сапоги молодой жене зимние купить хотя бы раз в год? В чем ей ко мне-то ездить?..

      А глядишь – по-человечески относился бы, и меня в ее жизни не было бы.

      Заклеил я сапожок на скорую руку. Счастливая!

      Теперь пойдем выбирать ей сапоги, куда деваться-то. Коли муж не заботится, придется мне. А я уже нацелился на зимние байкерские казачки с высоким верхом. Дорого, но еще неделька, и взял бы. Фиг теперь.

      Так-то вот. Сапожник я теперь без сапог.

* * *

      Тревожное настроение. Словно в отлаженном механизме откололся один зубчик на шестеренке: вроде бы все под контролем, все в порядке, но время от времени проскальзывает что-то. Это не сбой еще, но совершенной работу уже не назовешь.

      Иду по городу, смотрю на людей, подставляю лицо ветру, и мне нравится, как он треплет волосы – пустяк, но в то же время появляется неодолимое желание быть подхваченным и стать частью его. Завидую оберточной бумажке, кружащей в его дыхании; соринке, влекомой по гладким камням мостовой Кобленца.

      Все приобретает некоторую кинематографичность – идти вот так, одетым во все черное, и вдруг, начиная с развевающихся по ветру волос, собраться, сгуститься и вылиться в форму ворона, взмахнуть руками-крыльями и улететь. Не куда-то. Не к кому-то. Просто – улететь.

* * *

      – Алекс, пить не будем.

      – Как это не будем?! Давай завтра!

      – Ты же знаешь – завтра не наступает никогда.

      – Ты прав! Завтра не бывает! Нужно жить здесь и сейчас! Значит, так, сперва берем пива…

      – Алекс… вот после таких ситуаций мне кажется, что у меня с головой не все в порядке…

      – Зачем ты на себя наговариваешь?

      – Так у меня ни одной кости на лице целой нет, моей башкой в футбол играли.

      – Да ну, тогда ты должен быть страшный.

      – Надо быть искренним как минимум с самим собой. Начнешь врать самому себе – будешь как Лимонов. Если ты ненормальный, надо себе в этом честно признаться.

      – Можно сказать правду, но по-разному. Например, Макс – шизофреник. Или проще – человек творческий.

      – Макс, а что такое «миссионерская поза»?

      – У Ани своей спроси.

      – И спрошу! Аллё…

      – Ну что, узнал у нее?

      – Ага! Оказывается, все просто! А я всегда думал, что это… ну… как-нибудь, например – она не дает, а он над ней кадилом машет…

      – Жизнь хороша, уф, жарко, я пива принес… Макс, ты что такой?

      – Так, душа сегодня немного болит.

      – Ха! Нет такого органа.

      – Раз болит, значит, есть.

      – Ну что тебе грустить-то?

      – Физически я восстановился, эмоционально еще не совсем…

      – Пф-ф! Не знаю таких слов. Нет у тебя проблем – всё ты выдумал.

      – Да только за последние полгода я развелся, сменил место работы, дважды меня чуть не убили, две женщины отказали мне, третья