Четвёртый не лишний. Ульяна Лебеда

звучно прогремело – Ринария Бейлир и Диона Полидер, позвольте узнать чем вы заняты в то время, когда остальные давно на занятиях?

      Мадам Леграс, собственной персоной. Незаметно подкравшись, она теперь грозно возвышалась напротив нас, поникших и виновато склонивших головы. Глаза ее метали молнии, а едва заметная ухмылка не предвещала ничего хорошего.

      Краем глаза отметив, насколько удручённо съежилась Рина, мечтавшая попасть в Валлей, я неожиданно разозлившись, выпалила – Но мы торопились, мадам. Однако там… – я кивнула в сторону коридора, где степенно прохаживался ничего не подозревающий Готес – Мы заметили незнакомого мужчину, поэтому предпочли спрятаться и подождать, пока он не решит удалиться

      Монахиня изумлённо вскинула брови и проследила взглядом в указанном направлении – Но это же мистер Готес Верде.

      Притворно нахмурившись я виновато пробормотала – О, правда? Но мы не хотели тщательно его рассматривать, как вы и учили. Это недостойно девиц нашего возраста и положения. А к тому же нам показалось…

      – Довольно! Мы уже выяснили – мужчина не представляет опасности и он не незнакомец. А сейчас марш на урок, немедленно!

      С нашей стороны возражений не последовало и протиснувшись мимо весьма внушительных телес мадам, заторопились прочь. ***

      – Черт возьми, Диона! Ты меня удивляешь. Откуда столько хитрости в дочери Флоры? В твоих жилах явно течет кровь лисицы! Думаешь…

      – Я думаю, что ты должна сказать спасибо и заткнуться.

      – Какой смысл отрицать собственное происхождение? Это странно. Мне кажется прекрасным уметь создавать красоту…

      – Кабачки и паттисоны? Я сыта ими по горло. Аббатиса запрещает выращивать цветы, кроме дурацких флоксов. И я ненавижу огород. Но хватит, ты ведь знаешь насколько я не люблю говорить об этом.

      По счастью Ри замолчала и крепко сжав мою ладонь, ободряюще кивнула.

      Ринария, время от времени, подкусывала меня столь странным сочетанием натуры – умением создавать прекрасное и в то же время нежеланием обладать даром дочерей Флоры. Однако, она не знала самого главного. Я не то чтобы не хотела быть той, кто я есть. Нет, намного больше. Я искренне ненавидела свое происхождение. Копошение в земле утомляло, забирало силы. Хотя по уверению настоятельницы все должно происходить в точности до наоборот. Земля обязана питать и добавлять энергии моей сущности. Но этого никогда не случалось.

      Помимо меня делами садового участка занимались ещё три девушки. По сравнению с которыми я даже на роль огородного чучела не годилась.

      Когда они склонялись над посадками в глазах дочерей Флоры загорался неземной, внутренний свет. Любовь к растениям, которые в ответ тянулись навстречу их рукам, вот что заставляло меня злиться. Со мной такое не работало. Жалкие мелкие тыковки, кривые паттисоны, дряблые томаты – все на что я была способна.

      Мадам Леграс не теряла надежды и раз за разом отправляла меня к грядкам. В итоге клочок земли, над которым я без устали трудилась, на фоне остальных трёх, выглядел особенно удручающе.

      Стелла,