Вуаль хрустальных экспедиций. Йольз Джангерс

– неволей наталкиваешься на естественную мысль… А кто вы на самом деле, обитатели Хрустальной Звезды? Вас хоть можно увидеть настоящих?

      Будто бы в ответ на такую мысль, в небе вспыхнула объёмная анимация в яркой библейской одежде. Даже так? У них всё под контролем? Нет, скорее это совпадение… Чипы, которые были вживлены в мочки ушей, по очереди, слегка шевельнулись. Тогда у меня вопрос: показанное мне, действительно, правда? Наши мысли им не доступны — спрошу вслух:

      – Чувствую, что приборы в моих ушах вы опознали. Как видите, я их смог пронести сквозь ваш кордон. Но у меня вопрос: показанное мне является правдой?

      Анимационный персонаж висел несколько выше, с немного опущенным к моим глазам взором. Такое больше выглядело утверждением на немой вопрос Всеслава.

      – Но я – то думал, что погиб, а вы меня оживили. А оказывается, вот что было на самом деле! Сорок земных лет у вас — это не многовато ли? Я не из средних веков, мне на Земле ни сколько было не хуже.

      Образ в небе ещё ниже опустил свой взор. Признаёт вину?

      – А почему мне дано увидеть вас настоящих? Или нашим глазам вы невидимы?

      После такого немого вопроса Всеслава, анимация подняла зрачки, имитируя взгляд в упор. Такое «сверление глазами» длилось с минуту, затем образ пропал словно лопнувший воздушный шарик, но при этом даже не оставив здесь никаких своих обрывков.

      Первый настоящий контакт? И это после целого года работы на них, а по земным меркам и через сорокалетие! Хотя, если честно, не так уж здесь худо… Здесь у меня персональный дом, в нём даже есть спортзал, правда деревянный, зато совсем нет пыли — можно не убираться. Дверь дома открывается только передо мной, для других она неприступна. Только вот интеллектуально я здесь явно деградирую…

      Начало всех экспедиций всегда проходило по одной единственной схеме. Локатор совершал медленный круговой облёт вокруг направляемых в экспедицию дружинников. Это и служило сигналом для включения скафандров. Но включались они достаточно своеобразно: мягкий в обыденности щиток – иллюминатор поднимался, герметизируя внутреннее пространство, после чего сразу затемнялся, полностью лишая своего обладателя какого – либо наружного обзора. При этом в голове сразу появлялась уверенная мысль, что всё нормально, и что именно так должно и быть.

      Иллюминатор вновь становился прозрачным уже только на поверхности космического объекта, а если целью экспедиции была планета с земной атмосферой, что тоже бывало, то тогда, чаще всего, проводилась разгерметизация скафандра. Скорее всего, при дальней экспедиции нас усыпляли, поскольку по прибытии на место в голове нередко мелькали обрывки какого – то сна. Но вот почему лететь к объекту надо именно в темноте, а не любоваться просторами космоса, до Всеслава доходить стало только теперь.

      «Негорячий огонь» — это именно он перенёс подданных Бориса Годунова на Хрустальную Звезду, туда же, более чем шестьсот лет спустя, перевёл и меня… Наверняка, он же нас и по экспедициям развозит, а чтобы не пугать огнём диковатых «астронавтов»,