Не сдохнут только одиночки. Екатерина Крапивенцева

царапины надо зеленкой мазать, а не "к доктору носить"… У них сейчас есть дела поважнее, цитирую: "Раненных по своей же глупости «гопников». В общем, пришлось своими силами промывать рану, накладывать повязку. И только мы собрались выдвигаться за вами, как парень вдруг скуксился – стал буянить и жаловаться, что кровь не останавливается. Орал что-то про полицейский произвол, отчего под окна кутузки пришла толпа мертвецов… Хорошо, что на месте оказался Сергеич…

      – Местный судмедэксперт, патологоанатом и просто забавный дядька, – вполголоса пояснил мне Петренко.

      – Он-то и предложил шпанёнку его рану зашить – та оказалась глубокой и действительно кровила безбожно… А обезболивания-то и нет. Гопник, чтоб не ударить лицом в грязь перед "коллегами по цеху" отказываться от возможности не стал… Но еще не знал толком, что ему предстоит. Короче, такого ора Сергеич никогда в своей жизни не слышал – избаловался, привык работать исключительно со смирными клиентами… И сделав неудачный стежок, отхватил ногой, простите, в рожу. Как итог, судмед без сознания – "брык" на пол и затих. Гопник, все еще теряющий кровь, медленно, но верно, тоже начал заваливаться. Из ноги иголка торчит. Видя, как он бледнеет на глазах, снова повезли парня в "травму". Пока оформили, затем наложили швы, прошел еще час. Так и живем. – Развел руками "детина". – Отлеживается сейчас в КПЗ. Сергеич с фингалом сидит в машине – ждет, пока мы возместим ему моральный ущерб. Такие дела…

      – А что там в городе? – Неуверенно пожевал губу сержант.

      – На улицах сейчас не спокойно. – Махнул рукой второй патрульный. – Двенадцать вызовов за ночь. В основном, по части взбесившихся трупов. Особенно жаль девчонку с Победы. Дворы там не шибко благополучные… Ввалился к ней домой пьяный сосед. Она его знала и зачем-то открыла дверь. Подумала, наверное, что требуется помощь. Да прогадала – добрая душа… Наряд вызвала бдительная бабуля, живущая этажом ниже. Услышала крики и топот. Заподозрила неладное… Приехали мы, а там два трупа. Ходят еле-еле… синюшные, вонючие, аж жуть!.. А самое главное – погибла девица от «ножевых». Ни укусов на ней, ничего… А всё равно превратилась после смерти. И мучителя своего, спящего рядом пьяным сном, загрызла. Так-то…

      – Началось, – привалился к стене сержант, уставившись на меня. – Живые люди становятся опаснее мертвых. Чувствуют безнаказанность. Всегда, как наступят черные времена – войны, эпидемии, голод – непременно вылезают всякие упыри, типа этого… Хорошо, если просто обворуют или изнасилуют! Но они же убивают! Кровушки хочется… – С отчаянием в голосе воскликнул Петренко. – Вангую! В городе скоро станет совсем небезопасно… Да и вблизи городов тоже. Нужно что-то делать. – Взглянул он на товарищей. – Если военные не подключатся, всё – "хана". Всякая погань совсем страх потеряет. Что там решило их начальство насчет долгосрочного сотрудничества?

      ***

      Надо ли говорить, что после рассказа коллег, Петренко не отпустил Аллу в деревню?

      – Молодая девица. Красивая. Да первый же отморозок трахнет её и убьёт…

      Присмотревшись