Предпоследний Декамерон. Наталья Александровна Веселова

Год в школе ему пришлось пропустить. Из бойкого и активного парня он превратился в угрюмого молчуна с большими страшными глазами… Будущее стояло под большим вопросом… И вот, снова пришло лето.

      Однажды утром его мама, Елена Васильевна, долго и тревожно смотрела на сына и мужа, словно не решаясь что-то сказать. Наконец, встала и, собравшись с духом, произнесла: «Собираем чемоданы! Мы снова летим туда же!». Витек, конечно, не хотел возвращаться в такое ужасное место, при одной мысли волосы шевелились, да и отец был против – но мать настояла. Когда они только сошли с самолета, еще до того, как поселиться в отеле, она велела всем идти в тот же парк аттракционов, к той самой вышке. Потом она рассказывала, что ее сын был бледен, как полотно. Вышка, к счастью, работала, но, по случаю раннего часа, посетители еще не подтянулись. «Немедленно лезь! – скомандовала Елена Васильевна. – Лезь – и прыгай. Сколько хочешь стой на площадке, но только прыгни. Сам. Иначе ты навсегда останешься… – она помолчала и жестоко добавила: – Жалким заикой». Она думала, что Витька начнет отказываться, но он неожиданно согласился. Быстро купили билет – и пацан полез вверх, к инструктору. Родители внизу тревожно жались друг к другу. «Думаешь, поможет?» – робко спросил отец. «Не знаю, – честно ответила мать. – Но если это не поможет, то и ничто другое…». Вскоре они увидели, как белый купол начал плавно спускаться. Вот сын уже на ногах, снимает «постромки»… Родители бросились к нему – отец даже заборчик сгоряча перепрыгнул! «М-мама, п-папа… – вполне членораздельно сказал Витька. – Я п-прыгнул… Сам». С тех пор уже год прошел – Витек все еще заикается. Но совсем чуть-чуть. Только когда очень уж волнуется. Вот это Поступок, я так считаю.

      – Ого! – покачал головой Макс. – Силен парень. Молодец, хорошего друга нашел. Ты его держись.

      – Да этот его Витька… Он, представляете, к попам бегает, в церковь. В двадцать первом веке! И Митю моего таскает… Прямо не знаю, что делать, – пожаловалась Татьяна.

      – Татьяна, вы что говорите-то?! К наркоманам он его таскает? К преступникам? Вы радоваться должны, что сын такого товарища встретил. Такого, а не… другого какого-нибудь, – сказал Станислав.

      – Вот! Вот! Если уже учителя это одобряют, то я не знаю, куда нам еще катиться! – вспылила Татьяна. – Во все цивилизованные века в России все передовые люди, особенно писатели… педагоги… резко отрицательно относились к суевериям, а теперь моду взяли…

      – О, да, особенно, например, Достоевский. И Гоголь, – парировал Станислав.

      – Э-э, господа, господа хорошие! – призвала их к порядку Маша. – Давайте мы сначала отсюда целыми и невредимыми куда-нибудь выберемся… А потом уж будем решать, куда мы катимся и в Кого верим или нет. Эти… вечера с рассказами мы придумали для оздоровления обстановки, а не для раздувания конфликтов.

      – Вот и рассказывай, если такая умная, – пробурчала, остывая, Татьяна.

      – И пожалуйста, – проявила похвальную покладистость Маша. – Я три раза совершила Поступок с большой